Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо. Сергей Цветков

текуть… [Ты] стреляеши с отня злата стола салтани за землями». Поясняя это место «Слова», Д.С. Лихачев, со ссылкой на «догадку Д. Дубенского»²⁹⁰, сопроводил его весьма вольным переводом: «Ты посылаешь войска против салтана Саладина в Палестину»²⁹¹. Однако такое истолкование обращения к Ярославу совершенно неправомерно, ибо, во-первых, является вопиющим анахронизмом (Ярослав Осмомысл умер в 1187 г., а Третий крестовый поход, направленный против Саладина, состоялся в 1189–1192 гг.) и, во-вторых, не принимает во внимание конкретного значения термина «салтан» в устах древнерусского поэта, который вслед за цитированными словами восклицает: «Стреляй, господине, Кончака, поганого кощея [раба], за землю Рускую, за раны Игоревы!..» Отсюда следует, что «салтанами» в Древней Руси называли вождей крупных половецких орд («лепших князей», по терминологии других памятников). Бытование этого термина в половецкой среде засвидетельствовано как словарем половецкого языка XIII–XIV вв. (Codex Cumanicus), где титул солтан²⁹² имеет латинское соответствие гех (король), так и данными топонимики (городище Салтановское на берегу Северского Донца)²⁹³.

      К наиболее распространенным заблуждениям относится также мнение о том, что в XII в. знатные паломники из Северной Европы совершали путешествия в Византию и Святую землю через территорию Древней Руси. Но иллюстрируются эти заявления всегда одним и тем же примером со ссылкой на «Кнутлингасагу», которая, в частности, повествует о том, как в 1098–1103 гг. датский король Эрик I Эйегода (Добрый) отправился на поклонение в Иерусалим «через Россию» (он скончался на Кипре, не добравшись до конечной цели своего паломничества). В переложении исследователей этот эпизод разворачивается в красочную картину приезда Эрика в Киев, где он «был тепло принят князем Святополком II». Последний направил свою дружину, состоявшую из лучших воинов, чтобы сопровождать Эрика к Святой земле. На пути от Киева до русской границы Эрика повсюду встречали восторженно. «Священники присоединялись к процессии, неся святые реликвии под пение гимнов и звон церковных колоколов»²⁹⁴. Здесь в рассуждения историков вкралось уже чистое недоразумение, поскольку исторические данные об этой поездке Эрика Эйегоды свидетельствуют, что, перед тем как попасть на Кипр, он основал специально для скандинавских путников прибежище между Пьяченцей и Борго-Сан-Доннино, присутствовал на соборе 1098 г. в Бари и посетил Рим, то есть двигался через Германию по рейнско-дунайскому торговому пути²⁹⁵, на котором, очевидно, и следует искать упомянутую «Россию». Возможно, «теплый прием», оказанный Эрику «русским королем», имел место в той же самой «Руси», что фигурирует в «Церковной истории» Ордерика Виталиса (первая половина XII в.), согласно которой норвежский король Сигурд, возвращаясь в 1111 Г. из Иерусалима «через Русь, взял в жены Мальфриду, дочь короля». В «Хеймскрингле» Снорри Стурлусона (XIII в.) путь Сигурда пролегает через Болгарию, Венгрию, Паннонию, Швабию и Баварию, а «Генеалогия датских королей» указывает,