– Наверное, с Россией, – предположил я. – Чтобы хоть как-то скрасить день… Дремучее было время, верно? Теперь президента никто не осуждает, что впендюривает всем своим помощницам, секретаршам и даже секретарям, чтобы не обвинили в сексуальном неравенстве.
– Правда, – спросил он с удовольствием, – хорошее время наступило?
– Время свобод, – согласился я. – Истинных американских свобод!
Он с удовольствием огляделся.
– Сюда какую женщину ни приведи, от порога начнет раздеваться!..
– Надеюсь, – пробормотал я.
– Ладно, – сказал он благодушно, – обживайтесь. Завтра за вами пришлют машину.
– В котором часу?
– В десять утра, – сообщил он и добавил: – если это вас устроит. Вы же все русские спите долго…
– Так то в берлогах, – возразил я, – а в таком отеле разве уснешь?
– Да, – согласился он, – здесь такой персонал… До завтра!
Я закрыл за ним дверь и еще раз огляделся. Номер шикарен, но по Арнольду видно, как наше привычное мышление не поспевает за переменами.
Женщины теперь в любом номере сразу же начинают раздеваться или хотя бы задирать платье для быстрого и необременительного секса, как и в коридоре, лифте, туалете, кустах, автобусной остановке и везде-везде, даже на движущемся эскалаторе метро, супермаркета или подземной парковки.
В желудке требовательно квакнуло. Время ужина, моему организму не нужна напоминалка в часах, когда мне есть, когда пить, а когда опорожнять мочевой пузырь.
Дверь захлопнулась легко, но я уже оценил ее сложный замок и систему сигнализации. Если кто-то попробует сунуть отмычку, в комнате охраны тут же раздастся сигнал тревоги, и сюда примчится военизированная охрана.
Ресторан в нижнем зале прост, американцы все-таки пуританская нация, стремление к чрезмерной роскоши привносят иностранцы и понаехавшие, но и у тех оно постепенно подавляется. Не за богатство человек заслуживает уважение, а за то, как им распоряжается, себе в скотское удовольствие или на благо обществу.
Половина мест свободна, так что метрдотель, чтобы отыскивал, куда меня посадить, не понадобился. Я выбрал столик у окна, вряд ли кто-то возьмет меня на мушку из вон того здания через площадь.
Еще не успел опустить задницу в удобное пластмассовое кресло, явно полученное целиком из тридэшного принтера, как весело простучали женские каблучки.
Быстро подошла молоденькая официантка, миловидная, с живыми озорными глазами и удивительно ладной фигуркой. Чувствуется, что и сама себе нравится, легкая и быстрая, у таких все всегда получается, у них запас жизнелюбия и стойкости повышен, чтобы уж точно не сдаться в этой трудной жизни.
– Сэр?
Я взял меню из ее руки, она чуть игриво придержала, чтобы я еще раз взглянул в ее лицо и обратил внимание на вырез блузки, где кокетливо приподнимаются белые холмики, незатронутые вульгарным загаром.
– Ого, –