Мне ужасно не хотелось ехать в одной машине с трупом.
– Может, я пешком? Тут, наверное, будет тесно? – С надеждой спросила я.
– Садись! Поедешь с нами в контору – писать объяснительную, а потом в изолятор! – Прорычал Андрон. Он умел нагонять страх. Многие его боялись, а я – нет. Но спорить было бесполезно. Я покорно влезла в машину и высунула голову в окно, чтобы не чувствовать этот сладковато-тошнотворный запах гнили, который уже успел наполнить салон старой «Газельки».
Глава 2
– Ты считаешь, что это объяснительная записка? – С издевкой спросил меня высокий мощный мужчина с пышной темно-коричневой шевелюрой, местами побеленной сединой и кустистыми черными бровями.
– Там же сверху написано: «ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА». Крупными буквами, кстати. – Заметила я.
– Не паясничай! – Прикрикнул он. – Здесь написано: «В обеденный перерыв я решила прогуляться и забрела в заброшенный район» Ты же знаешь, что это запретная территория!
– Но ведь нет никаких ограждений! Где заканчивается жилая зона и начинается заброшенная? – Лукаво спросила я.
– Скоро везде поставим барьер. На это требуется время… – Проворчал мой отец. – Но и так каждый школьник знает границы жилых районов! Это даже в школе на уроке проходят!
– Я давно окончила школу, забыла…
– Но зачем тогда ты зашла в этот дом? Зачем тебя туда понесло? Этого в записке ты не удосужилась объяснить!
– Я захотела в туалет. На улице это как-то неприлично, а во многих домах сохранились даже унитазы! – Невинно ответила я. Мне что, написать об этом в записке?
– Нет! – Проревел папуля. И почему все мужчины в нашей семье только кричат или рычат? Наверное, это наследственное. – Неделя в изоляторе и десять дней в тюрьме за нарушение закона! Все! Иди в коридор. Подожди там. За тобой скоро придут. Я вышла. На деревянной скамейке сидела стройная женщина в потертых джинсах и куртке. Серебристо-седые волосы были собраны в пучок на затылке.
– Бабуля! – Обрадовалась я. – Ты здесь!
– Я принесла тебе кое-какие вещи. Они тебе понадобятся. – Она протянула мне холщовую сумку-рюкзак. – Пойду теперь к твоему отцу, может, удастся смягчить его. Но честно признаться, надежды на это у меня почти никакой нет. Он сильно зол на тебя Флора…
– Не переживай! Все хорошо. – Заверила я бабушку. Она поцеловала меня в щеку и скрылась за тяжелой деревянной дверью кабинета отца.
Бабуле было семьдесят три, но выглядела она на пятьдесят. Многие считали, что она моя мама.
– Нет! – Донесся из-за двери громовой голос отца. – Это невозможно! Она нарушила закон! Даже не проси! – Вдруг его голос стал намного тише. – Я еле расслышала, что он сказал:
– Это все я виноват, старый осел, что она теперь такая… странная. – После паузы выдавил из себя он. – Помнишь, ей было, три месяца, я нес ее на руках,