Не знаю, что произошло.
Порхает где-то там,
Во снах моих Крылашка,
Перебираясь по мечтам,
В ночи проснусь – мурашки
По телу и всем мыслям
Скользя затронут больно,
И может снова мы с ней
Там встретимся невольно.
Хранитель мой, не забывай,
Что я не видел света,
Скажи мне – продолжай,
Ждать снова свое лето.
«Серафима и смерть»
Не важно, как звучит признание,
Когда ты на краю всех чувств
Сжимаешь из последних сил страдание
И слышишь изнутри истошный хруст.
Перед лицом застыли слезы девушки,
Которая спасала каждый раз,
Ты слышишь на ступенях все ее шажки,
Ты помнишь это, как сейчас.
Сестра подобна Ангелу мне стала
И имя Серафима ей к душе,
Быть может и она за нас мечтала,
Когда мы порознь разделились на меже.
Охолодела жизнь в моей груди
И только боль я чувствовал неделями,
Сказал себе – ее теперь не жди,
Нет края и просвета за метелями.
Протягивала руку мертвая как тишь
Холодная и мне приятная как поцелуй,
Глаза слепила и казалось, что летишь,
Остынет тело навсегда, ликуй.
Ее рука теплее, чем смертельный вдох,
Я выбирал всегда тот путь не зная,
В чем есть весь жизненный подвох,
Крылом своим согрела, накрывая.
Глава 3. Жди
Стук в дверь.
– Кто там?
– Вставай.
– Я уже не сплю, – болезненно произнес сухой голос героя.
– Тебе пора на работу, – слышался удаляющийся голос тети.
– Ага, – с неохотой выдавил парень.
Время жмет мерку протяженности пребывания во сне. Там всегда тепло, почти всегда. Особенно когда появляется она и смотрит на него как прежде. Как же не хватает прохладной теплоты ее рук и прикосновения волосами его губ. Это всегда очень приятно понимать, что счастье совсем близко, в твоих руках, обдает ровным дыханием, хмурясь, выглядывая из подлобия, высовывая маленький шершавый язычок. Спустя мгновение ты уже чувствуешь горчинку на губах, виновница которой девушка, такая сладкая, что даже горчинка не сможет изменить настроение твоего лица.
– Ты такая вкусная, – в полусне шептал парень.
Стук, грохот и удар. Санек упала на пол. Как всегда она такая не внимательная. Эта маленькая девочка с распущенными белыми волосами постоянно выдает такие картины наивысшей планки настроения, что деваться некуда. Герой с широко раскрытыми глазами вскакивает с кровати, зевает и ворчит. Потом он смотрит на часы и лицо его меняется. Мечется по всей комнате, пытаясь понять, на какой он планете и что здесь делает. Быстро надевая наглаженную футболку, без задней мысли вылетает в прихожую и бросается в ванную комнату, копаясь рукой в стакане, нащупывает свою зубную щетку среди