Джулия посмотрела на него с презрительной усмешкой.
– Вот-вот! Помню, как ты говорил, что я никогда не выйду замуж, если не прикрою бархатной перчаткой свою железную руку. Что ж, мужа у меня нет.
Энтони умиротворяюще улыбнулся:
– А ты и не хочешь мужа. Видишь, я знаю все ответы. Ты ненавидишь, терпеть не можешь и презираешь мой злополучный пол, и вовсе не мечтаешь связать свою судьбу с кем-нибудь из мужчин. Но поверь, дитя мое, самые свирепые мужененавистницы хотят сознавать, что при желании могли бы заполучить одно из этих презренных существ. Например, в старости тебе сможет служить утешением воспоминание, скольких ты отвергла. Ты ведь будешь отвергать нас?
– А как ты думаешь?
– Ну, не знаю, а хотел бы знать. Разумеется, из чистого любопытства. Допустим, я скажу: «Дорогая, я страстно люблю тебя». Как ты отреагируешь?
Смелости и честности Джулии было не занимать. Смелость оказалась на высоте, но честность подкачала. Она с приятным удивлением услышала свой смех и слова:
– Когда полюбишь меня страстно, тогда узнаешь.
Энтони произнес каким-то странным голосом:
– Этот вопрос откладывается. Пожалуй, нам лучше вернуться к Элли. Какие-то деньги у Стрита есть?
Джулия, будто бы запыхавшись после быстрого бега, сделала глубокий вдох.
– У них есть около трехсот фунтов, и они берегут их, как помешанные, чтобы обставить свой дом, если Ронни получит работу у полковника Фортескью. Дом у них есть, но без обстановки.
– Скоро ли Стрита выпишут из госпиталя?
– Они не знают. Собственно, потому я туда и еду. Слушай, не говори никому об этом, но Элли думает, что Ронни из госпиталя выпишут, если ей будет куда забрать его. Старшая медсестра сказала ей об этом, когда она в последний раз была там. Видишь ли, ему нужен дом. Они думают, что если будут жить вместе, это пойдет ему на пользу. Вопрос в том, можно ли это устроить?
– Джимми…
– Дело не в Джимми, и ты это знаешь. Дело в Лоис. Джимми, не колеблясь, скажет да, но если Лоис скажет нет – значит нет. Ты думаешь, я не могу быть справедлива к ней, но я стараюсь, как могу. С моей и Элли точки зрения, Джимми наш брат, и Леттер-Энд всегда был нашим домом. С точки зрения Джимми, Элли и я его сестры, он нас очень любит, и Леттер-Энд по-прежнему наш дом. Но с точки зрения Лоис, мы никто, вообще не родственники. Лоис считает, что мачеха Джимми ушла, вышла замуж за человека по фамилии Уэйн, а когда он погиб в автокатастрофе, вернулась в Леттер-Энд, родила близнецов и, пользуясь добротой Джимми, вырастила их там. Лоис полагает, что Джимми проявляет прискорбную слабость в этой истории. По крайней мере, когда мама умерла, он мог выгнать нас, чтобы мы сами зарабатывали себе на жизнь, а вместо этого делает вид, будто мы его сестры и будто ему нравится, что мы живем там. Видишь, я стараюсь быть совершенно справедливой.
Энтони лениво выпустил струйку табачного дыма.
– Да, совершенно.
– Знаешь, я понимаю ее точку