Щеки отца Бенедикта снова слегка покраснели, он точно устыдился чего-то.
– Простите, граф, – пробормотал он, – я сознаю свою несправедливость по отношению к человеку, которому я всем обязан, но…
– Но ты ничего не можешь изменить, – закончил его фразу Ранек. – Пусть так! Мне не доставит удовольствия вынужденная привязанность, а тем более притворная. Мы, вероятно, будем часто видеться, так как я собираюсь остаться здесь довольно долго. Пока до свидания!
Граф повернулся по направлению к двери. Подойдя к порогу, он остановился на минуту, как будто ожидая, что Бруно что-нибудь скажет ему, но тот, потупившись, неподвижно стоял на месте. Граф быстро открыл двери и с недовольным видом вошел в гостиную.
– Свидание окончено? – спросил настоятель.
– Бруно все так же неподатлив, как и раньше, – ответил граф, садясь в кресло. – Его замкнутости ничем не победишь!
– Отец Бенедикт снова принял твою нежность с ледяной холодностью? – насмешливо проговорил прелат. – Я так и думал, иначе ты не расстался бы так скоро со своим любимцем. Ты сделал бы гораздо лучше, если бы всю свою нежность отдал собственному сыну.
– Как собственному? – воскликнул Ранек. – Разве Бруно…
– Я говорю о наследнике майората, – перебил брата прелат, – о твоем сыне, графе Оттфриде фон Ранеке, ему одному должна принадлежать твоя любовь, а отец Бенедикт не поймет твоей привязанности и не должен понимать.
– Не говори мне ничего об этом, – возразил граф, опустив голову на руки, – ты знаешь, что здесь мы расходимся с тобой.
– Да, и очень сильно. Ты никогда не поборешь своей слабости к Бруно, я в этом давно убедился. Ты прав, не стоит спорить, переменим тему разговора.
Отец Бенедикт вышел в большой коридор, соединяющий помещение настоятеля с квартирами других монахов. По коридору взад и вперед прохаживались двое мужчин, тихо разговаривающих между собой. Один из них был бенедиктинский монах, приор монастыря, с умным, но неприятным лицом и пронизывающим взглядом маленьких черных глаз, другой – почти старец, в рясе священника белого духовенства. Бледное, худое лицо священника не отличалось особенной интеллигентностью, но было добродушным, а голубые глаза не потеряли еще своей красоты. Он осторожно ступал по мраморному полу и почтительно слушал приора, говорившего с ним снисходительно-дружелюбным тоном.
В коридор вошел отец Бенедикт, и разговор смолк. Монах, согласно уставу, низко поклонился приору и хотел пройти к себе, но приор остановил его вопросом:
– Аудиенция у его высокопреподобия уже окончилась?
– Да, ваше преподобие!
– Вот как? – Приор был заметно удивлен. – Позвольте познакомить вас: отец Бенедикт, самый младший из наших братьев; священник Клеменс. Вы, вероятно, еще не