Общество держалось вдалеке от Гюнтера – ни у кого не хватало мужества первым подойти к «выскочке», чтобы не заслужить нареканий со стороны людей своего круга. Наступил момент, когда Бернгард оказался стоящим в полном одиночестве рядом с сидевшей возле него сестрой. Гости с любопытством рассматривали их, не считая нужным церемониться с «мужиком». Гюнтер прекрасно видел эту немую оппозицию, но отнесся к ней совершенно равнодушно. У него не было ни обиженного вида, ни вида человека, сознающего, что ему оказывают честь, принимая в аристократическом доме; он смотрел на всех безразлично-спокойным взглядом и как будто мысленно спрашивал: «Что, собственно, вам от меня нужно?».
Но молодость и красота действуют на окружающих сильнее любых предрассудков. Люси сразу обезоружила самых ярых противников своего брата. Многие из мужчин нашли, что прекрасная девушка затмила почти всех присутствующих дам. Элегантные молодые люди давно посматривали на Люси, не решаясь подойти к ней, чтобы не возбудить гнева родителей. Граф Ранек младший оказался смелее других.
– Девушка очаровательна, – заявил он своим товарищам, невольно оживляясь, – я приглашу ее на следующий танец.
– Что ты, Ранек, – остановил его один из приятелей, – вспомни… ведь она – сестра этого Гюнтера.
– А мне какое дело? – возразил Оттфрид. – Гюнтеры – гости барона, приглашены по желанию моего дяди, а, следовательно, я даже обязан танцевать с этой девицей, – и, недолго раздумывая, он подошел к Люси, представился ей и пригласил на танец.
Гюнтер равнодушно смотрел на подходившего к ним офицера, но, услышав фамилию «Ранек», слегка вздрогнул, и на его лице отразилось явное неудовольствие. Он невольно сделал движение, чтобы удержать сестру возле себя, но в следующую минуту опомнился: не позволить Люси танцевать с этим офицером значило бы смертельно оскорбить его. Пришлось покориться необходимости. Оттфрид повел свою даму в круг танцующих, а Бернгард следил за ними озабоченным и недовольным взглядом.
– Позвольте мне, господин Гюнтер, познакомить вас с высокочтимым настоятелем нашего монастыря! – раздался вдруг голос барона.
Бернгард обернулся и увидел перед собой высокую, величественную фигуру прелата.
Несколько минут оба молча смотрели друг на друга. Острый взгляд прелата, казалось, проникал в самую глубь души Гюнтера, чтобы его обладатель сейчас же мог определить, что тот за человек; но непроницаемое лицо Бернгарда выражало такое же непоколебимое спокойствие, как и лицо самого прелата. Одного мгновения было достаточно для обоих. Гюнтер усмехнулся про себя, встретив пронизывающий взгляд настоятеля, – он сразу понял, кому обязан своим присутствием в аристократическом салоне. Прелат отвел глаза от Бернгарда с полной уверенностью, что имеет в его лице достойного противника.
Барон облегченно вздохнул, когда настоятель сам познакомился с Гюнтером и таким образом снял с хозяина дома ответственность