– Что, не понравился кофе, – спросил настороженно Мишка, – или я не понравился?
– Миш, – ответила я, чуть замявшись, – мне понравилось, очень. Я просто смущена… немного. А можно ещё? Не кофе.
Теперь он не присел передо мной, а встал, резко выхватил меня с моего стула и стоя так целовал, он та-а-ак меня целовал! Не знаю, мне сравнивать не с чем, разве что с его же поцелуями в щёчку и в лобик. Но эти мне нравились куда больше! Я даже вдруг прямо сейчас захотела, чтобы вот то самое, что он собирался не делать пока и без моего согласия, чтобы он это прямо сейчас сделал! Только признаться мне в этом ему стыдно, а сам он точно не додумается! Поэтому всё закончилось через несколько минут, а может это всего одна минута прошла, не знаю я, но закончилось тогда, когда я животом почувствовала что-то ему принадлежащее, твёрдое такое, причём, только что этого точно не было тут между нами, откуда вдруг? Хотя, чего комедию ломать, не в том веке я живу, чтобы не знать, что и почему встало вдруг между нами. И мне стало так приятно от того, что встало, и как-то грустно от того, что из-за него Миша опять отстранился.
– Прости, цветочек, я не хотел. То есть я хочу, но не сейчас точно. То есть сейчас, но не буду. А сейчас к маме твоей поедем, вот чего я хочу.
Глава 3
Ксюша
И мы собрались и поехали. По дороге я спрашивала Мишку про его работу, чтобы не думать о предстоящем дома.
– Миш, а сколько в исполнительной платят? Я просто не знаю, куда мне поступать и кем быть после школы. Я на тебя смотрю, тебе вроде нравится в исполнительной службе работать.
– Не столько платят там, чтобы любить такую работу. Тебе я такой не пожелаю.
– Ну, ты же справляешься. А женщины у вас там работают?
– Работают.
– Ну, вот видишь.
– Всё равно работа сволочная. К тебе туда никто и никогда не придёт с хорошим настроением, даже просто с ровным настроением. Все в тебя, и должники и взыскатели, как в выгребную яму сбрасывают свои негативные эмоции, постоянно, каждый день. Приёмные дни, это только должно так быть. На самом деле, они приходят постоянно и толкутся в коридорах и кабинетах, пока их не выслушают. Обвиняют, требуют. Как будто это мы, исполнители виноваты в том, что у них так сложилось.
– А почему не поменяешь работу?
– Деньги хорошие.
– Ты же сказал, что платят не достаточно!
– Платят мало, а деньги хорошие. Особенно, когда взыскание на миллионы.
– В смысле?
– В смысле, что мог бы я на зарплату рядового госслужащего на такой машине ездить? Нет. Только, если бы друзья подвозили или родители купили. Но они мне уже квартиру купили и на транспорт их раскручивать мне было бы стыдно.
А машина у Мишки и правда классная, Шкода Октавия, вроде бы называется, я в моделях не очень разбираюсь, потому больше и не могу про неё ничего сказать, кроме того, что цвет у неё чёрный, а салон – светлая кожа.
– Миш, ты