В приоткрытую дверь проникла трель телефона, и, едва не поскользнувшись, я выскочила из ванны, роняя на темный плиточный пол белые хлопья пены, сдернула с вешалки синее банное полотенце и, обмотав им разогретое тело, прижала пушистый угол к распаренному лицу, чтобы промокнуть воду, стекающую с черных волос на глаза. И замерла: ткань пахла сандалом и чем-то горьковатым. Это был мужской парфюм.
Размотав полотенце, я медленно поднесла его к лицу, испуганно принюхиваясь к ароматам, которыми оно пропиталось. Чужой запах явно присутствовал. Брезгливо скомкав полотенце, я засунула его в стиральную машину и накинула на себя махровый халат в яркую полоску. С появившимся холодком внутри вышла из ванной комнаты, внимательно оглядывая привычную обстановку.
Моя квартира небольшая, состоит из двух комнат, недорого, но модно обставленных. Центром гостиной является бархатистый диван с пышными съемными подушками, комфортное кресло напротив и между ними журнальный столик, который я приспособила для работы с ноутбуком. Тут же обычно лежат упаковка антибактериальных салфеток и мой мобильный телефон.
И вот на полу, около столика, я заметила маленькое яркое пятно и наклонилась. Это был увядший лепесток розы. Я разглядывала его, как диковинное насекомое: как он мог попасть сюда? Его принесло ветром через форточку? Или он прицепился к моей одежде на улице?
Заглянула в спальню, всю обстановку которой составляли широкая кровать с тумбочкой и зеркальный шкаф во всю стену, затем зашла на кухню. Везде все было, как всегда. Даже лучше. На кухне царил образцовый порядок, хотя меня не было дома пять дней. В отличие от цветочного лепестка в комнате, сюда не просочилось и пылинки.
Опять запел телефон, предыдущий звонок которого совершенно вылетел у меня из головы, и я заспешила в комнату, оставляя на теплом паркете мокрые следы. Взяв телефон с журнального столика, расслабленно плюхнулась на диван.
– Приветик, дорогая! – услышала я музыкальный голос подруги. – Ты уже дома? Как там Москва?
У подруги было великолепное имя Инесса, но еще в школе ее все звали легко и просто: Инка, и у меня с этим именем ассоциировался образ пестрой бабочки или глазастой стрекозы.
– Столица кипит: народ, суета, спешка, – ответила я банальностью, медленно поднимая, и разглядывая то одну ногу, то другую, и думая о том, что пора сделать педикюр.
– С каким-нибудь красавчиком не закрутила? – игриво поинтересовалась Инка.
– Ты же знаешь, что после Гоши еще раны не зализаны, – хмуро проговорила я, начав принюхиваться к дивану.
– А он разве к тебе в гости не заглядывает? Я вчера его видела возле нашего дома. Сама к маме заходила, и он идет. Я и подумала, что он был у тебя.
Вот откуда этот запах чужого! Все ясно.
И я горько усмехнулась:
– Похоже, был. Хотя ключи мне вернул. Но я носом чую, что в квартире побывал мужчина.
– Ты, как дикий зверь, – голос в трубке окрасился насмешливым удивлением.
– Просто дома остался запах мужского парфюма. Этот одеколон, вероятно, очень дорогой, потому что чрезвычайно стойкий. Но Гоша прежде таким не пользовался.
– Значит, разбогател. Или поменял имидж. Может, примешь его назад? – интонации Инки стали провокационными.
И я решила уйти от ответа, поинтересовавшись:
– Как ты?
– За-ме-ча-тельно! – промурлыкала Инка.
У нее всегда все замечательно, стрекоза – она и есть стрекоза.
– Это хорошо. Передавай привет Володе! – проговорила я уныло.
– Обязательно передам! – пропела Инка. – Пока-пока!
Из трубки пошли гудки, и я, не выпуская телефона из руки, пошла в прихожую и открыла висящий на стене ярко декорированный шкафчик для хранения ключей. На затейливом гвоздике висел второй ключ от входной двери. Первый я всегда, когда возвращалась домой, бросала на тумбу при входе. Получалось, что все ключи были в доме, значит, дверь могли открыть только дубликатом.
Полная подозрений, я набрала номер Гоши.
– Привет! – я говорила невозмутимо. – Ты поменял свой парфюм? Ради кого?
– Полина? Привет! – неспешно прозвучал глуховатый голос. – Не понял. Ты приехала?
– Откуда ты знаешь, что я уезжала? – вопросом на вопрос ответила я.
– А это военная тайна? – Гоша попробовал перевести разговор в шутливое русло. – Если так, то сходу сдаю того, кто мне ее выдал. Это Инка.
– Что ж ты не оставил в квартире весь букет?
– Какой букет? – в голосе Гоши явно звучало недоумение.
«Притворяется!», – подумала я и спросила:
– Это твоя подружка вылизала кухню до зеркального блеска?
– Ты о чем говоришь? – продолжал делать вид, что ничего не понимает, Гоша.
– Что ты делал у меня дома? – отказавшись от уверток,