– Достоевский, – представил он котенка, висящего на рукаве его свитера. – Любит мою одежду. И винные пробки.
– Не надо про вино, – взмолился Игорь. – Мне уже нечем блевать.
– Я сделаю завтрак.
– Смешно.
С улыбкой Винсент смотрел на Игоря своими по-детски голубыми глазами.
– Можешь принять душ. Мы вместе можем принять душ. Просто, как дружба, без секса. Я уважаю твой выбор. У меня тоже есть бойфренд. Полярник. Шучу, не полярник – пиарщик! Арсений. У него рыжие ресницы.
– Почему ты решил, что у меня есть бойфренд? – спросил Игорь.
– У тебя очень женатый вид, – ответил Винсент серьезно.
Игорь закрыл перед ним дверь ванной. Начал было раздеваться, но резкая боль продернулась через оба виска, словно нитка. Он замер, опершись рукой о стену и увидел себя в зеркале – бледного, с обострившимся носом, в наполовину сдернутой футболке, с голой спиной. В эту секунду к нему пришло отчетливое понимание, что если он сейчас останется завтракать с Винсом, они улягутся в постель.
«Отличная мысль», – тут же решил его член, обнаруживая полную боевую готовность. «Все могло случиться еще вчера. Измайлов не узнает. Измайлов сам такой», – рассуждал кто-то изворотливый и трезвый внутри его похмельной головы. Машинально он повернул кран, плеснул в лицо холодной воды. Натянул обратно футболку.
Из кухни слышался стук посуды, запах тостов и жареной колбасы. В коридоре Игорь снял с вешалки куртку, носком ботинка отогнал от двери любопытного Достоевского и вышел из квартиры.
Георгий позвонил, когда Игорь разбивал в стакан яйцо, пытаясь приготовить похмельный коктейль по рецепту из Фейсбука. Обычный разговор о встрече в аэропорту, времени вылета и прилета, о потерянных счетах за интернет давался трудно. Игорь слышал фальшь в своем голосе и знал, что Измайлов тоже слышит и все понимает. Если бы Игорь переспал с ирландцем, наверное, сейчас он чувствовал бы себя увереннее.
Но когда через полчаса на экране телефона высветился звонок Винсента, он не стал брать трубку. Мелодия звучала долго, Игорь не отвечал и не сбрасывал, продолжая бездумно переключать каналы телевизора, снова чувствуя похмельную тошноту.
Ночной дозор
Московская ночь светилась в наружной тьме, поддерживаемая напряженьем далеких машин.
Переезжая в Москву, Георгий не предполагал, что путь наверх по лестнице успеха будет так напоминать погружение под воду. Мир вокруг становился все темнее, давление росло, и человеческие существа, раздутые и сплющенные грузом власти, вели загадочную жизнь глубинных обитателей. На линии соприкосновения медлительной войны тяжеловесов Георгий чувствовал себя рыбиной, на которую нацелились десятки оскаленных пастей.
Марков, Казимир, Эрнест – дружеская команда, с которой Георгий начинал в девяностые годы, все еще была при нем. Саша Марков выполнял для Георгия часть важной работы, мутил свой небольшой бизнес с Василевским,