– Конечно, проскочим, Коля, куда ж мы денемся. Нам застревать никак нельзя. По важному делу едем, – проговорил Федот и значимо замолчал.
– Понятно, запчасти – дело серьёзное. Скоро пахота, потом посевная. Без запчастей пропадёшь, – согласился, отдышавшись, Балуев.
– Запчасти – это само собой, но есть у нас ещё одно серьёзное дело.
– Это какое?
– Телевизор надо купить.
– Телевизор? Зачем? Он у нас всё равно не будет показывать, – уверенно заявил Николай.
– Это почему же?
– Телевизоры, они только в городах показывают.
– А в деревнях, значит, нет?
– Нет, – отрицательно мотнул головой Николай.
– А почему нет? Может потому, что запаха навоза боятся или телевизионный сигнал в тайге заблудиться может?
– Ну, вряд ли поэтому. Только всё равно показывать не будет.
– Показывать, Коля, будет везде, где есть телевизионные волны, – настойчиво продолжал Федот. – Их не видно, но они у нас должны быть, поскольку в Горнослинкино уже поставили телевышку. Так что мы с тобой сначала запчасти получим, потом заедем в узел связи. Есть там один человек, Юрий Викторович зовут. Очень уж надо мне с ним поговорить.
Юрий Викторович оказался худеньким мужичком с зачёсанными назад седыми волосами и прокуренными передними зубами. Он наморщил нос, пристально рассматривая Федота через толстенные линзы круглых очков, потом приветливо пожал руку, сказал «звонили», и они пошли через огромный аппаратный зал, заполненный серыми железными шкафами с таинственными рядами разноцветных лампочек, светящихся шкал, рядов электронных цифр. Всё вокруг гудело и было пронизано стрёкотом железных устройств, жужжанием, попискиванием, хриплыми переговорами в динамиках. Пройдя аппаратную, они свернули в коридор и вскоре оказались в небольшой комнате с придвинутым к окну столом и парой потрёпанных стульев.
– Садись, рассказывай, – сказал Юрий Викторович и пододвинул стул.
Он постоянно щурился, поправлял толстенные окуляры очков, как будто настраивал резкость. Когда Федот закончил рассказ, Юрий Викторович некоторое время сидел молча, поглаживая большим пальцем седую щетину на подбородке, потом заключил:
– Теоретически можно, если сделать так. – Он достал лист бумаги и обыденно спросил Федота:
– Схемы читаешь?
– Нет, – виновато, словно плохой школьник, ответил Федот и почувствовал, как по спине покатилась капелька пота.
– Тогда я тебе картинки рисовать буду. Пойдёт?
– Пойдёт.
Прощаясь, он долго тряс худую руку Юрия Викторовича и первый в жизни раз пожалел, что не умеет красиво говорить. Вот как учительница, к примеру. В кабине «Газона», обессилев, он откинулся на дерматиновую спинку сиденья и долго молчал. Потом, тяжело вздохнув, проговорил:
– Обалдуи мы с тобой, Колька.
– Это