Однако это привело к потере целых отраслей экономики с высокооплачиваемыми рабочими местами, которые создавали основы американского среднего класса. В итоге с 1970-х гг., по свидетельству авторитетных экономистов, как численность, так и доходы среднего класса не растут.
Смещение акцента финансовой системы на производные инструменты, с одной стороны, требует безотлагательного регулирования этой сферы, а с другой – дальнейшее ее развитие невозможно без продолжения глобализационных процессов. Эти процессы сами по себе играют на космополитичную финансовую элиту, которая относительно меньше привязана к какому-то географическому месту, свободно управляет финансовыми потоками и действует в своих интересах, а не в интересах национальных государств, чьими паспортами обладают ее представители. Применительно к США это означает дальнейшее расслоение общества на тех, кто работает в Америке, платит налоги, берет кредиты и выплачивает долги, и тех, кто, используя сложные финансовые схемы, уходит от налогов, оптимизирует процесс получения доходов, а также лоббирует выгодные решения на уровне правительства. Сложившаяся структура не позволяет среднему классу вырваться из этого замкнутого круга.
Фрагментация общества и демократия
Формирование информационного общества имело ряд непредумышленных последствий. Сейчас иммигранты находятся в США физически, однако процесс полной интеграции в американское общество становится все более необязательным, поскольку им относительно легко поддерживать связи с родиной: они могут смотреть телевизионные каналы, им доступен Интернет, скайп – все это служит полноценному общению иммигрантов с родными и соотечественниками, что ранее было затруднительно. Иммигранту уже необязательно в совершенстве овладевать английским языком. Стало исчезать то, что скрепляло единство США: роль английского языка снижается, во многих южных штатах стремительно набирает популярность испанский, неофициально ставший вторым государственным языком. Иммигрантские общины живут в своей культурной среде, больше напоминающей их историческую родину.
Более того, рост таких новых центров силы, как Китай, Индия, Бразилия, Индонезия, тоже способствуют тому, что местные этнические диаспоры все больше ассоциируют себя со своей исторической родиной. Если, например, быть китайцем престижно, то иммигрант, возможно, не захочет отказываться от своей китайской идентичности в пользу американской. Лояльность нового электората иммигрантского происхождения и его предпочтения