Идея использовать при убийстве нож сначала удивила меня, но при ближайшем рассмотрении я понял, что она идеально отвечала цели задуманного. Этот кинжал мог использовать любой – сильный и слабый, мужчина и женщина, – и от него не было никакого шума. Мне кажется, хотя я могу и ошибаться, что каждый по очереди заходил в затемненное купе Рэтчетта через купе миссис Хаббард и… бил! И теперь уже невозможно определить, чей удар поставил точку в жизни Рэтчетта.
Последнее письмо, которое Рэтчетт, скорее всего, нашел на своей подушке, было тщательно сожжено. А так как упоминание о деле Армстронгов исчезло, то не было никаких причин подозревать кого-то из пассажиров поезда. Полиция должна была решить, что это дело залетного убийцы, а «маленького темноволосого мужчину», сходящего на платформу в Броде, должны были увидеть один или несколько пассажиров вагона.
Не знаю, что случилось, когда заговорщики поняли, что до конца этот план выполнить не удастся из-за снежной бури. Полагаю, что за этим последовали поспешные консультации, после чего было решено завершить начатое. Было ясно, что теперь под подозрение попадут все пассажиры, но такое течение событий было предусмотрено заранее. Единственное, что оставалось сделать, – это запутать все еще больше. Две так называемые «улики» были подброшены в купе убитого – одна указывала на полковника Арбэтнота (у которого было самое твердое алиби и связь которого с Армстронгами было труднее всего проследить), а вторая – носовой платок – указывала на княгиню Драгомирову, которая благодаря своему социальному положению, хрупкому здоровью и алиби, которое ей предоставила ее горничная, была практически неуязвима. Чтобы еще больше запутать все дело, заговорщики вывели на сцену некую мифическую женщину в алом кимоно, а мне предоставили возможность убедиться в ее существовании своими собственными глазами. Громкий удар в мою дверь – я встаю и открываю ее – перед моими глазами алое кимоно удаляется в сторону дальнего конца вагона… Потом наличие этой женщины подтверждается тщательно подобранной группой людей – проводником, мисс Дебенхэм и Маккуином. Мне кажется, что человек, положивший кимоно в мой чемодан, пока я опрашивал свидетелей, несомненно, обладал своеобразным чувством юмора. А вот откуда вообще появилось это одеяние, я не представляю, хотя подозреваю, что оно принадлежит графине Андрени, так как в ее вещах мы обнаружили только неглиже из шифона, настолько изысканное, что оно скорее напоминает нарядное платье, а не халат.
Когда