Над медленной рекой. Тиррей

дня открыло.

      Я ждал, что день

      Явит мне облик твой.

      Но за дверями —

      Ветра звук унылый,

      И старый парк

      Прощается с листвой.

      Ветер

      Ты говоришь: «Наше время прошло»,

      а это лишь ночь прошла.

      Ты говоришь, что исчезло куда-то тепло,

      а это лишь дождь: он унёс часть тепла.

      Ты говоришь, что земля не такая,

      какою когда-то была,

      а это лишь кончился век.

      А если когда-то тебе вдруг начнут говорить,

      что меня уже нет —

      ты не верь их словам,

      ты не верь. Их слова —

      просто ветер пустыни.

      Тысяча лет

      Задолго до нас,

      тысячу лет назад,

      на Земле тоже кто-то жил.

      Немногое осталось нам от них.

      Их дыхание давно уже

      растворилось в воздухе.

      Их надежды ушли вместе с ними

      под землю.

      Тысяча лет

      застывших ночей,

      медленно плавящихся свечей,

      электричества

      и безмолвного движения облаков

      в лучах заката

      и ещё совсем хрупкого утра.

      Тысяча лет прошла,

      и лишь сжимающая сердце меланхолия

      смотрит на нас

      из комнат пустых усадеб

      на картинах Жуковского.

      Тех людей давно нет.

      Эхо их смеха

      давно уже не уловишь

      в стенах наших городов.

      Просто таковы законы

      времени и пространства.

      В моих мечтах я часто представлял,

      как ты радостно смеёшься

      рядом со мной,

      кружишься в танце

      под вечерним солнцем Мадрида,

      когда где-то фоном

      играет оркестр.

      До сих пор я считаю,

      что в мире никогда ещё не было