Христофор Афанасьевич, не обращая внимания на замечание Линды, куда-то вышел и возвратился с довольно большим тяжелым ларцом из темного дерева, открыл его и достал квадратный коричневый конверт, лежащий прямо сверху. Именно его Линда нашла у корпуса Оптигласа.
– Вот, – протянул он конверт Линде, – ты нашла, тебе и открывать!
Линда, взяв конверт в руки, открыла его. Внутри лежал чистый лист дорогой белой бумаги, ни записей, ни знаков, ничего.
– Христофор Афанасич, миленький, я что, я «за»! Но вы же видите, какой он странный, даже в конверте ничего не написано! А я из всех самая глупая, я даже его и защитить- то не смогу, случись что…
– Не волнуйся, защищать его тебе не придется! А его звание в конверте появиться позже, хотя не припомню такого, что б совсем чистый лист был… Давай, приступай! – Христофор Афанасьевич споров не любил.
Линда подошла к дивану, всмотрелась в незнакомца, новенький вежливо привстал.
– Ой, смотрите, какие у него глаза голубые… прям как василечки… Ну, что Василек, пойдешь со мной?
Новенький улыбнулся и утвердительно кивнул. Обсудив напоследок, когда все вновь встретятся, Линда потянула новенького к двери, пора было уходить. Новоиспеченный «Василек» вдруг остановился, посмотрел на свои босые ноги и спросил слегка, покраснев:
– Христофор Афанасич, а можно у вас обувь какую-ни будь попросить, на время?
Христофор Афанасьевич смущенно поднял брови, Софья Андреевна тут же бросилась на помощь:
– Подходящих ботинок у нас нет, только сапоги или тапочки, смешно, конечно, но уж не обессудьте!
– Тогда тапочки…
Новенький и Линда спускались по лестнице – держались за руки, возле двери подъезда она вскинула темные ресницы:
– Можно, я Веней тебя буду называть, Веней Васильком?
Новенький забавно склонил голову в сторону, на секунду задумался, блеснул улыбкой:
– Тебе все можно!
Линда достала его конверт, вынула чистый лист бумаги и написала на нем обыкновенной ручкой: Веня Василек
Надпись тут же стала испаряться, лист снова стал чистым, а потом на нем проявилось две заглавный буквы ВВ.
– Теперь понятно, – Линда спрятала конверт в сумку, – ВВ, значит ВВ!
Вышли на улицу, шумное московское утро весело било в глаза. Веня зажмурился. Перед его взглядом пронеслись миллиарды обыденных картин: люди, машины, животные, города, скромные и затейливые пейзажи. По сути он увидел все, все, что можно увидеть на земле обыкновенным человеческим глазом, а в самом конце – падающий золотистый листок, кружащийся и неспешно легший на землю. Подойдя к своей машине, и распахнув для Вени дверь, Линда весело поинтересовалась:
– Ну, и как тебе у нас?
Веня все еще щурился:
– Хорошо, хорошо весьма.
– Ну,