Неосуществленными с тобой радужными планами.
ТВОЙ ЭМИГРАНТ
Ты всего лишь короткий мой сон. Я одна из тех, у кого сердца в унисон и кого провожают. Мой смех просится из горла вон, давится куском из зимы, и Садовым кольцом посылает к черту всех до весны.
Утопичен и вой, и лай. У меня под кожей зной. Если хочешь, совсем забирай… если хочешь – никогда не вернусь…
И вот уже никуда я не рвусь. Взяв собаку-поводыря, иду топить не ее, а грусть, кой пропитана вся земля. И не пленяет даже неба высь, и Волги могущественной стон, и звука бег. Если хочешь, знай, что я есть… если хочешь… знай, что это всё – сон…
Подобрав что надо мотив, я рванусь из города вон, из плача – в бег. Знаешь, Всевышний шпион плюнул бы на нас и тот час бы затих. А ты… кивнул головой и поплелся – непонятно – куда-то назад.
Ты всего лишь короткий, но любимый, мой сон. Я всего лишь… пожалуй, твой эмигрант.
МОЙ ГОРОД
Мой город укутала уютная дождливая осень —
Там фонари раньше на час зажглись на мосту…
Там нагота старых улиц и ночью, и в полдень…
Деревья морем шумят на прохладном ветру.
Там мы не ходим по улицам – очень промозгло,
По сточным трубам звучит дождевая вода…
Туда я вернусь, если вдруг слишком поздно
Станет мне ждать на вокзале от тебя поезда…
Мой город пропах никотином средств от мигрени,
Надел халат цветом как сизый осенний туман….
Мой город затух и встал пред людьми на колени,
Прося прощения за какой-то страшный обман…
Клин журавлей улетает куда-то на юго-запад,
А листья желтеют и падают в унылые лужи.
Во мне из июля остался божественный запах,
Что манит теплом и нежностью голову кружит.
Во мне песней остался звук шуршанья соломы,
А роса под ногами – волной, что от мощи всплеска
Разлетелась, разбилась о камни. Знаешь, волны
Возвращаются в море от солнца яркого блеска.
Во мне из июля осталась частичка чего-то живого,
Что во мне как шторм в открытом море буянит.
Знаешь, родной мой, в тебе одно только слово
Из июля осталось. И то с цветами сейчас увядает…
Мое солнце восходит раньше, чем твое,
И им все время любуется водная гладь.
Сегодня птицы тренировали свое чутье —
Пытались солнце хотя бы на час удержать.
Кружили над Волгой, бились клювом в закат,
Что, как в зеркале, отражен в холодной воде,
Он там был похож на спелый сладкий гранат,
Что вдруг застыл в наземно-небесном льде.
Птицы клевали, чирикали во все голоса,
Как бы сзывая свой всемирный птичий «табун»,
Но все