377
См. донесение в ОГПУ от 13 января 1932 г.: «Был роман в читке МТП, за напечатание романа выступили коммунисты – ПАРФЕНОВ, КУДАШЕВ и еще кто-то, кажется, даже Артем ВЕСЕЛЫЙ […] Роман, надо прямо признать, отклонен беспартийными, фракция не сумела себя показать, фракция оказалась постыдно слабой для такой простой вещи, как доказать автору, что он контрреволюционен от начала до конца. Роман «ЧИВИНГУР» [sic] настолько характерен, что его надлежало бы напечатать на ротаторе в 100 экземплярах и дать почитать нашим вождям – может быть, вплоть до т. Сталина и других. Это вещь редчайше острая и редчайше вредная. И мне почему-то кажется, что эта вещь еще может наделать скандалов. Лучше было бы купить эту вещь у автора и законсервировать ее лет на десять. ПЛАТОНОВ, повторяю, неисправимо консервативен и человек чужой» (Андрей Платонов в документах ОГПУ. С. 851–852).
378
17 июня Горький едет в Ленинград, затем на Соловки; 20 августа вновь уезжает в поездку по стране (Нижний Новгород – Самара – Саратов – Астрахань – Сталинград – Владикавказ – Грузия) и возвращается в Москву 11 сентября (Летопись жизни и творчества А. М. Горького. Вып. 3. 1917–1929. С. 722–748).
379
Горький читал роман после возвращения из путешествия по стране. В ответном письме от 18 сентября он писал: // «Человек вы – талантливый, это бесспорно, бесспорно и то, что вы обладаете очень своеобразным языком. Роман ваш – чрезвычайно интересен, технический его недостаток – чрезмерная растянутость, обилие «разговора» и затушеванность, стертость «действия». Это особенно замечаешь со второй половины романа. // Но, при неоспоримых достоинствах работы вашей, я не думаю, что ее напечатают, издадут. Этому помешает анархическое ваше умонастроение, видимо свойственное природе вашего «духа». Хотели вы этого или нет, – но вы придали освещению действительности характер лирико-сатирический, это, разумеется, неприемлемо для нашей цензуры. При всей нежности вашего отношения к людям, они у вас окрашены иронически, являются перед читателями не столько революционерами, как «чудаками» и «полоумными». Не утверждаю, что это сделано сознательно, однако это сделано, таково впечатление читателя, т. е. – мое. Возможно, что я ошибаюсь. // Добавлю: среди современных редакторов я не вижу никого, кто мог бы оценить ваш роман по его достоинствам. Это мог бы сделать А. К. Воронский, но, как вы знаете, он «не у дел». // Это всё, что я могу сказать вам, и сожалею, что не могу сказать ничего иного. […] Куда направить рукопись?» (ЛН, 1963. С. 313).
380
О каких рассказах идет речь, установить не удалось. Возможно, это серия былей из современной крестьянской жизни, созданная Платоновым в конце 1928 – первой половине 1929 гг.: «Умственный хутор», о Филате-батраке, о Верещагине, похождениях Пашки и др. (машинописи рассказов бу�