– Тут всегда закрыто, кроме особых случаев, – пояснил жрец.
Пещерное пристанище Тунда, кстати, оказалось весьма уютным и тёплым: пол и стены отделаны сосновой доской, устланы шкурами и клетчатыми шерстяными завесами, убранство простое, но добротное – низенький стол, скамья, кресло-качалка, топчан в углу, два сундука, полки с книгами. Отапливалась ниша камином, у которого даже оказался дымоход. Видать, старые кости колдуна требовали сухости да обогрева.
Ужинали неизысканно, но сытно: овсянкой с овечьим салом и ячменными лепёшками. Запивали скиром [7]: Тунд сказал, что от пива на ночь глядя пользы немного. Трапезничали в молчании: хозяин ничего не спрашивал, а гость первым заговорить не решался. Затем Тунд помешал жар в очаге, прикурил от кочерги трубку, такую же старую, как и он сам, и откинулся в кресле, прикрыв глаза.
– Как ты узнал, кто к тебе прибыл? – осмелился спросить Альвар. – Видел вещий сон?
– Может, и видел, – Тунд затянулся и выпустил колечко дыма, – а может, и нет. Не помню. Но вот мой скотник рассказал забавный случай. Сегодня один молодой барашек с золотым завитком на загривке пытался вскарабкаться на белую тёлочку Хельгу. Как ты думаешь, что бы это могло значить?
– Да ты что, старик, издеваешься надо мной?! – воскликнул Альвар – и тут же устыдился.
А Тунд вытащил трубку изо рта, наклонился вперёд и пристально поглядел на гостя. Глаза в глаза. Альвар не выдержал спокойного, холодного взора, опустил голову, чувствуя, как краска заливает лицо. Тунд глубоко затянулся и выпустил густую струю дыма прямо в нос высокородному юноше.
– Рассказывай, какое у тебя дело, сын конунга.
Старик молча выслушал сбивчивую речь Альвара, выколотил трубку и сказал так:
– Если по-хорошему, сын конунга, то мне следовало бы надавать тебе по жопе и наутро выставить отсюда. Потому что ты даже себе не представляешь, какой головной болью и скрежетом зубовным кончится эта история. Для всех вас. Да и не дело барану покрывать кобылу. Без обид. Но… – недобрая улыбка шевельнулась под густыми седыми усами, сверкнула в серых глазах, словно блик солнца на жертвенном ноже, – потешил меня твой рассказ. Думается мне, как бы ни повернулось дело, это меня позабавит и отвлечёт от моей обычной скуки. Давненько не доводилось браться за столь непростую работу.
– Так ты полагаешь, о мудрый старец, – с замиранием сердца спросил Альвар, – что есть надежда? Ты уже что-то придумал?
– Не такое трудное дело, чтобы баран покрыл кобылу, – засмеялся Тунд. – Трудно будет потом, но это уж не моя забота. Мне любопытно, родит ли овца жеребца. Теперь ложись вон там, на топчане, а я буду думать, как тебе помочь, ибо таково моё дело. Добрых снов, тенгильсон.
Когда Альвар проснулся, колдуна в комнате не было. Был завтрак