А было так: несовершеннолетняя, зато совершенно избалованная особа, единственная наследница нескромных сбережений скромного владельца сети супермаркетов решила стать Дульсинеей. Не просто так решила, разумеется, а после краткого, но вдохновляющего знакомства с архитектором, который возводил продовольственному королю загородный замок. Ей Ловец Бабочек показался прекрасным рыцарем. Наверное, потому, что других рыцарей в окружении папочки не водилось. И пока единственный бесценный экземпляр думал о стропилах и эркерах, Дульсинея измышляла способы сердце идальго поразить.
И регулярно их практиковала: то в бассейн заявится купаться неглиже, то на шею архитектору запрыгнет. Алессандро, как мог, пытался противостоять внезапным атакам и призывал к платоничности, однако благоразумие не входило в число девушкиных добродетелей. Рыцарь был поставлен перед выбором: или пылающая страсть до конца каникул, или рассказ папе про пылающую страсть. С интимными подробностями. Скабрезными. Иди доказывай потом, что Дон Кихот.
Архитектор подумал-подумал, взвесил последствия и выбрал правду. То есть «Всю правду о». Ну а Доминик уж постаралась. Точнее, Джулиан. Он ведь тоже на идальго похож. Если надо. Фото архитектор Дульсинее сам предъявил и рассказал про два варианта: либо тут до конца строительства – институт благородных девиц, либо папа может его по-настоящему устроить, чтобы репутацию дочери спасти. От позора. Всеитальянского.
И вот теперь выясняется, что задекларировавший себя холостым джентльмен вовсе таковым не является? Доминик поводила губами влево-вправо. Представить себе Алессандро в роли изменника не получалось. Может быть, эта Лаура – не текущая пассия, а бывшая? Когда-то, может, и проживала в 220с, теперь – нет. А общепитовский персонал не в курсе. А что? Вполне логично. Это женщины любят разнообразие, мужчины же всегда влюбляются в похожих. Так что ее физиогномическому сходству с неизвестной Лаурой удивляться не приходится. Такой уж, видно, у архитектора любимый типаж. А что бывшая именно сегодня появилась именно в этом месте – так просто мимо проходила, вот и все. Ведь если б у них с Алессандро о встрече была договоренность, он бы ее, Доминик, уж наверное в гости не звал.
Озвучивать свои умопостроения «Сове» Доминик не стала. Женщина определенно плохо видит – вон, какие толстые линзы в очках. Подумаешь, перепутала, зачем же человека в неловкое положение ставить? А дорогу и у прохожих можно узнать.
«Что там на вывеске снаружи было написано? – покопалась в памяти Доминик. Ага, „Бар Лии“. Рискнем».
– Я просто пошутила, Лия. Хотелось рассмешить тебя в этот хмурый день. Могу ли я теперь рассчитывать на чашечку эспрессо?
«Сова» недоверчиво