Голубев окинул взглядом аудиторию:
– Ну, собственно, это все – если кратенько. Работы много! Я еще не упомянул о наших межведомственных разборках, начинающих переходить в активную и весьма жесткую фазу…, – он тяжело вздохнул, прочистил горло и, понизив голос, добавил. – Да и внутри у нас, скоро начнутся…, танцы с саблями! Так, что вы мне нужны! Правильные кадры и хорошее планирование…, решают почти все. Вместе, у нас, как у «Шарика» – есть перспектива! Знаете – кто такой Шарик?
Полковник посмотрел на Николая.
Смирнов пожал плечами.
Голубев перевел взгляд на Голицына, давая понять, что готов услышать версию майора.
– Ваш друг!? – предположил Голицын.
Полковник обратился к Смирнову:
– А у тебя товарищ то, большой оригинал! Как вы с ним общий язык находите!?
Голубев перевел взгляд на Голицына:
– А? Голицын! Вот как Смирнов с тобой общий язык находит?
Голицын, искренне, пожал плечами:
– Не могу знать, товарищ полковник!
Голубев сделал вид, что не обратил внимания на «кривляние» майора, и продолжал, как ни в чем не бывало:
– Ну, ведь как то находит! Значит и я смогу! Как считаешь, а – Голицын?
Голицын ощутил – неуловимую, едва заметную перемену в голосе, поведении и позе полковника, но истолковал свои наблюдения в корне неверно.
– Сможешь Вова, конечно сможешь! – На самом деле, Голицын только сейчас перестал «паясничать». Он, о-очень редко, обращался к Голубеву – «товарищ полковник». В принципе, их отношения были… – больше товарищеские, чем служебные.
Лицо Вовы Голубева, вдруг, резко стало серьезным, в глазах блеснула «сталь»:
– Отлично, Саня. ЧТО С ДОКУМЕНТАМИ?
Организм майора вбросил в кровь невероятное количество адреналина! Сердце мощно «ухнуло», железы внутренней секреции увеличили количество серотонина, нейроны «забегали», мгновенно предоставляя нужную информацию, мозг просчитывал варианты. …Но,