Удар этот, беззвучный и почти незаметный, не смог бы выдержать никто. По крайней мере из простых смертных. Но ведь Антон тоже был человеком? Да, конечно, – человеком он именно был. Однако до этого, когда-то очень давно, он человеком этим и стал, хотя сейчас и не помнил этого. Но в тот миг, по прошествии почти двадцати шести лет своей земной жизни, он вновь вернулся к тому, кем был прежде. Когда завершил свои бесконечно долгие, бесцельные блуждания по холодным и мрачным просторам космоса. Когда подошел к случайному финалу тот невообразимо протяженный период его неосознанного бытия без мыслей, без чувств и воспоминаний. Вот только то, что с ним происходило тогда, трудно точно описать. Потому что давно это было. Так давно, что и вообразить себе невозможно. Впрочем, не случись с ним этой обратной метаморфозы, ничего в мире людей и не изменилось бы. Все шло бы как прежде. Пусть, возможно, и несколько вяло или даже скучновато, но зато и без серьезных потрясений. Вот только сам бы Антон, к сожалению, в этом случае погиб бы сразу. Но он устоял, он выдержал удар и выжил. Он даже почти и не сдвинулся с того места, на котором несколько секунд назад остановился, недоуменно взирая на странного незнакомца. Однако теперь уже ничего исправить было нельзя. Потому что эти двое непримиримых противников, сошедшихся друг с другом в смертельной схватке, совершенно не владели собой. Да и вообще все события после этого, как казалось, самого заурядного осеннего вечера стали развиваться неумолимо, непредсказуемо и стремительно. И, как это ни странно, все предопределил лишь один, пусть и чудовищной силы удар, который одно весьма странное существо из этого мира нанесло, а другое выдержало.
7. Столкновение
Вам когда-нибудь было больно или страшно? А холодно? Да? Нет? Какое это имеет значение? Совершенно верно, никакого. Потому что ни одно живое существо на земле и никогда не испытывало ничего даже отдаленно похожего на то, что почувствовал тогда Антон. Ему показалось даже, что наступил конец света. Что не то чтобы одно лишь тело его, а саму его душу сжали холодные, твердые, мощные тиски. Что кромешная мгла буквально обрушилась на весь мир, и что он был в центре этого мира. Он не мог тогда даже закричать, хотя этого ему и очень хотелось. Не мог он и умереть, поскольку смерть была бы избавлением. Ему оставалось только терпеть. Но и терпеть он тоже не мог. Так что же, что ему было делать, о чем думать, что чувствовать? Что могло бы хоть как-то, причем не то чтобы совсем избавить его от страданий, но пусть лишь ненамного облегчить их. Знание и память, – вот все, что ему оставалось. Думать и помнить, вот все, что он мог. И это было то единственное, что помогло тогда Антону не обезуметь от боли и ужаса, не превратиться в такое же бездушное, жестокое существо, что стояло сейчас перед