– Нет, Ирко. Я таким никогда не верю… – Я со вздохом открыла глаза и посмотрела на застывшего рядом жениха. Лицо у него было такое, точно его только что с дыбы сняли, но когда Ирко услышал мой ответ, его губы дрогнули в слабом подобии улыбки.
– Я думаю… Она, наверное, озлилась из-за того, что вся мелочь другому досталась…
– Вполне может быть… – Обсуждать слова трясущейся от злости бабы мне совсем не хотелось, и я, откинув с лица выбившуюся прядь, взяла Ирко за руку. – Хватит о ней. Пойдём, поищем жрицу…
– Обещаешь ли ты, Эрка, помня заветы богини, почитать данного тебе мужа и хранить ему верность?.. – Голос ещё молодой, но уже сильно располневшей жрицы был словно присыпан пылью. Ей было невыразимо скучно повторять давно заученные слова, да она бы, верно, их и не повторяла, но завёрнутые в тряпицу монеты сделали своё дело…
– Обещаю… – Я посмотрела на скучное лицо жрицы и вновь вспомнила, с какой брезгливостью белые пальцы служительницы Малики копались в корзине – казалось, от одного этого прикосновения яйца протухнут, а мёд станет горьким, как полынь, но потом брезгливость и скуку – дескать, чего ещё от тёмных поселян ждать! – сменила хищная заинтересованность: «О-о-о, деньги…»
– Обещаешь ли заботиться о муже и детях, что пошлёт тебе богиня, обещаешь ли быть мудрой, милосердной и терпеливой, как требует того Малика?.. – Жрица продолжала плести канву обряда. Борясь с дурнотой, накатившей на меня из-за царящей вокруг пропитанной тяжёлыми запахами духоты, я посмотрела в сторону Ирко. На лице моего жениха – нет, уже почти мужа! – царило серьёзное и вместе с тем какое-то детское благоговение. Для него происходящее вокруг действительно было таинством, а жадной и скучной жрицы просто не существовало…
– Обещаешь ли ты, Ирко, относиться с уважением к данной тебе Маликой жене и будущей матери твоих детей? Обещаешь ли помнить о том, что твоя жена по воле Богини служит отражением её терпения и милосердия?
– Обещаю… Жизнь за неё положу! – В голосе Ирко сквозила неподдельная искренность, но жрица на это лишь поморщилась – не входящие в обряд слова могли вызвать у неё только досаду…
– Богиня даёт вам своё благословение – отныне вы муж и жена, как перед Семёркой, так и перед людьми… – За спиною откровенно скучающей жрицы непонятно как пробившийся в залу солнечный луч заиграл на каменном лице Малики, губы статуи на миг словно бы дрогнули в улыбке, а я почувствовала, как у меня отлегло от сердца. Несмотря на забывших заветы богини служительниц, Милостивая всё же не оставила это место и по-прежнему внимала людским радостям и горестям…
Закончив обряд, жрица скрылась в глубинах святилища – не иначе как пошла деньги пересчитывать, а Ирко помог мне подняться с колен и поцеловал в щёку… Я, как раз прикидывая, где может быть боковой, не церемониальный выход, едва ответила на эту ласку, почти сразу же нырнув за один из широких, поддерживающих кровлю пилонов.
– Сюда нельзя,