– Воля ваша, – не стал спорить опер.
…Стас сидел в купе, не высовывая носа, а поезд вёз его прямиком в Петербург. Всеволод дрых, как дитя, на верхней полке. Неплохие ребята оказались, эти жандармы. Совершенно ничего общего с тем, что писали о них в книжках его детства. Зато с комитетчиками или, как они сейчас зовутся, с фээсбэшниками – как горошины из одного стручка. Даже пьяные вели разговор грамотно, говоря много, но ни слова лишнего. И, само собой, «раскручивали» его, как могли. И не их вина, что «лишнего» ничего так и не узнали.
Стас усмехнулся. Что с них возьмёшь, работа такая. А, вот он много интересного узнал. Потому что на «прочие» темы они говорили охотно и много, а его и не интересовали их секреты. Хватило за глаза и того, что он стал лучше понимать местную расстановку сил. Кстати, она его совсем не обрадовала.
Хотя с 1907 года стараниями Столыпина волна террора в стране пошла на спад, полностью он не прекратился. По неполным данным, за последние пару лет отмечено около двадцати тысяч (!) террористических актов и экспроприаций, от которых пострадало, по всей империи больше семи с половиной тысяч человек.
– И сейчас всё идёт к тому, что будет ещё хуже, – мрачно поделился прогнозом штаб-ротмистр. – Потому что положение премьера не просто херовое, а наихеровейшее.
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался опер. – Вот с этого места поподробней, пожалуйста.
Ему разъяснили, что, во-первых, реформы Столыпина нужного эффекта, всё-таки, не дали. Потому, как, возясь с крестьянами, премьер упорно не желает замечать так называемый «рабочий класс»…
– А это ему боком выйдет…, – пьяно щурясь, покачал указательным пальцем Ники.
Во-вторых, как оказалось, уважаемый Пётр Аркадьевич в правительстве – едва ли не единственный монархист. Мнения всех остальных колебались от конституционной монархии до анархического антигосударственного общества.
– Все республиканцы и д-демократы, б-бля…, – прохрипел уже изрядно «кривой» Филипп Осипович. – Р-робеспьеры, с-суки….
В общем, чудно время провели. Теперь новые приятели дрыхли по своим местам, один Стас думу думал. Завтра они уже будут в Питере. Предстоит встреча с премьером. Он был уверен, что точно знает – чего тот хочет. Вот, только вопрос – надо ли всё это самому Стасу? Не факт, однако.
«А, утро вечера мудренее…», – и, махнув на всё рукой, он завалился спать.
…Ещё прощаясь с новыми товарищами, Стас заметил коренастого господина в клетчатом пальто, который поглядывал на него украдкой, но отвернулся, встретившись глазами. На секунду мелькнула малодушная мысль – тормознуть жандармов, сообщить, что за ним опять «хвост», но гордость не позволила.
Однако, получив сигнал тревоги, включились, сами собой, все восемь чувств опера. И, едва попрощавшись, он уже засёк второго. Молодой, элегантно одетый, с дамой, он зыркал на него