Прилетевший чуть свет американец увидел лишь колонну, которая ползла назад, к морю.
«Поздно, дядя Сэм, – устало подумал Скворцов. Главное представление ты профукал… А солдатики, те, что с прапором, ой, не просты – никто даже бровью не повел, когда кучу снега увидели… Это здесь у них на погонах «СА[14]» красуется. На родине-то, небось, «ГБ[15]» носят… Теперь в Союз уедут вместе с майором. И слава богу. Меньше начальников – меньше проблем. Эх, сейчас поспать бы…»
Температура воздуха на плоскогорье медленно пошла вверх и уже через неделю на несколько градусов превысила климатическую норму.
Дружба? Дружба?
…
Сухощавый и подвижный лейтенант Скворцов от жары никогда особо не страдал. Он, бывало, высиживал в парилке куда дольше, чем его товарищи по банному удовольствию. И на солнцепёке мог нормально работать, когда другие становились сонными мухами. И удивлялся, если солдатик-новобранец вдруг бледнел и валился кулём на землю от теплового удара. Но только здесь лейтенант понял, что такое настоящая жара.
К концу ноября засуха и голод в Сомали приняли масштабы катастрофы.
Радиостанция лейтенанта Скворцова вошла в состав одной из спасательных колонн. Последующие два месяца службы оказались для лейтенанта тяжким испытанием.
В первой деревне живых не оказалось. Кругом валялись пустые пластмассовые канистры, битые глиняные горшки, какие-то тряпки и трупы животных. Санинструкторы в белых халатах и резиновых перчатках ныряли в темноту соломенных хижин и быстро выскакивали назад в сопровождении туч жирных мясных мух. Они подбегали к своему капитану и что-то говорили ему сквозь марлевые маски. Капитан кивал и писал циферки в книжку. Погибший скот не считали. Только людей.
Запах. Отвратительный запах тухлятины, от которого не было спасения. Казалось, им пропиталось всё: одежда, вода, продукты. Говорят, к запаху привыкают. Возможно. Но Скворцов привыкнуть не мог. Он ничего не ел и почти не спал, а рёбра его тупо ныли от частых рвотных позывов. Он уже не считал, сколько деревень проехали и скольких мертвецов видели.
Колонна медленно подошла к очередной деревне, вернее, тому, что от неё оставил пожар. Маленький чёрный смерч из пепла и чёрной трухи бродил среди сгоревших соломенных хижин. Здесь не было трупов, зато два живых существа барахтались