Всю дорогу они молчали. Парень высадил ее и моментально исчез.
Алка осмотрелась.
Заброшенный стадион в Вишневке давно не принимал такой толпы. Рев моторов. Запах бензина.
Скамейки на трибунах давно сгнили, никто не рисковал на них садиться, все стояли. Алла протолкалась поближе к арене. По обрывкам разговоров зрителей поняла, что ожидается действительно что-то грандиозное. И небезопасное.
Шоу началось. Первыми на потрескавшуюся гаревую дорожку выехали автомобили. Машины крутились, прыгали, ездили на двух колесах и танцевали вальс. Трибуны свистели, хлопали и топали. Черно-белую клетку Алла выловила периферийным зрением. Трое механиков в шарфиках колдовали над мотоциклом и явно давали последние наставления пилоту. Алка пыталась рассмотреть каскадера, но комбез и шлем полностью скрывали личность.
Машины уехали, сорвав недружные аплодисменты. На дорожку начали вытаскивать и устанавливать трамплины. Зрители оживились.
— Ну наконец-то! Мужики, пропустите, у меня камера!
Мотоцикл выехал на исходную, но Алла почему-то не смотрела на него. Она не могла отвести взгляда от механиков. Они нервничали. Один из них был с рацией и, активно жестикулируя, говорил в нее непрерывно.
Ладони вспотели.
Гонщик на мотоцикле несколько раз прогазовал. Трибуны взревели. Мотоцикл тронулся, набирая скорость, прыжок… кульбит. Алка выдохнула, трибуны взорвались, мотоцикл, не думая останавливаться, отправился на второй круг. Прыжок! Рев трибун. Когда каскадер выехал на третий круг, у Аллы что-то случилось с глазами — мотоцикл вдруг начал двигаться медленно-медленно, Алле показалось, что она различает движения руля. Вот он оттолкнулся, вот он летит, вот он входит в поворот, вот он удерживает равновесие, вот он… То, что прыжок не удался, она поняла сразу.
И к тому моменту, когда гонщик рухнул, она уже успела вскочить и подбежать к ограждению. Уже потом на нее обрушилась тишина трибун, уже потом она очнулась, тупо глядя на собственноручно набранный номер.
— Скорая. Я вас слушаю.
Алла подняла глаза и увидела, как по полю несутся какие-то люди. Она сбросила звонок и, расталкивая всех, побежала к мотоциклисту.
— Теперь, — напомнил Яков, — постоянный контроль! Не выпускать из поля зрения ни на минуту!
— Да помним, Яков Ильич, — вздохнул Хантер. — Жучок работает, все камеры в округе перехвачены, пингвин держит под наблюдением ее спальню. При любом неадеквате…
— А то, что она вот уже сутки без движения лицом в стенку лежит, — взорвалась Пантера, — это адекват, по-вашему?
— Ну не сутки, — возразил Земекис, — дважды вставала попить воды и три раза — в туалет…
— Нет, я не могу на это смотреть, я не выдержу! — пробормотала Панта.
— Тихо, Наташа… — как обычно, после включения Якова все притихли. — Эти трое суток — самые сложные. Потом будет проще… А ты, Наташа… конечно, ты можешь уйти… Но, пожалуйста, не сейчас. Мы не сможем быстро найти программиста