– Эй, а ты что – наблюдатель? – К Шурику подскочил вёрткий чернявый мальчишка. Все забыли про фокус и глядели на Шурика.
– Почему? Я не знаю…
– Не знаешь? – Мальчишка задрал подбородок и подступил ещё ближе. – Какие газетчики нашлись! Придут, постоят тихонько, а потом напишут: «В 3-м «Б» подсказывают, в 3-м «Б» галстуки в чернила макают».
– Когда мы про вас писали, – сказала Шурику в лицо курносенькая Вера, – так прямо подписывались. А вы струсили – «Наблюдатель».
Чернявый оттолкнул Веру и опять наскочил на Шурика:
– Наблюдай, наблюдай. Видал, как Гошка фокусы показывает? Напиши теперь: «В 3-м «Б» мел едят тоннами…»
Тут Гошка поперхнулся. Он вспомнил, что фокус закончен, открыл рот и вместо целого куска мела выплюнул белую кашицу. Девчонки взвизгнули. Гошка высунул белый язык и не знал, что делать. Все смеялись.
– Я не наблюдатель, – сказал Шурик, когда фокусник убежал в умывальник. – Я новичок.
– А-а! – закричало сразу несколько голосов. – Так бы и сказал. Как тебя звать?
– Чурик. Шижов.
– Чурик? – мальчишка вытаращил глаза.
– Ой, – смутился Шурик. – Это я всегда… иногда… Шурик – вот что.
Он хотел сказать, что иногда, когда волнуется, он нечаянно перепутывает слова, тогда и может получиться не Шурик Чижов, а Чурик Шижов. Но он не успел этого сказать, потому что чернявый сам догадался:
– Чижов? Тогда почему ты вчера не пришёл? Ты был уже в списке.
– Вчера?..
– Да. Чижик-пыжик, где ты был… вчера?
Шурик едва вспомнил:
– Я в парикмахерскую ходил.
Кто-то фыркнул.
– Правильно. Я тоже, когда стригусь, в школу не хожу.
Ребята засмеялись.
– Ну хватит, Сенька, пусть он садится, а то скоро звонок.
– Конечно. Садись, садись.
– А… куда?
– Куда хочешь. – Сенька махнул рукой на все три ряда.
– Ну вот сюда можно?
– Можно. Только тут Капустин сидит.
– A-а. А сюда?
– Пожалуйста. Тут сижу я, Сеня Гиндин.
Шурик совсем растерялся. Весь класс смотрел на него.
– Садись, садись, – настаивал Сеня Гиндин.
– А как же ты?
– А я постою. Ты будешь сидеть, а я рядом стоять.
Всем было весело, только не Шурику, конечно.
– Учительница скажет: «Гиндин!» А мне и вставать не надо.
– Иди сюда, – потянула за рукав курносенькая Вера. – Я одна сижу. Петьку от меня отсадили, он ко мне подсматривал. Ты не подсматриваешь?
– Нет.
Зазвенел звонок. Шурик сидел на своём месте, в первом ряду, на третьей парте.
Глава 2
Нина Дмитриевна сразу заметила Шурика.
– Чижов? Хорошо. Почему ты вчера не был?
Ребята заёрзали. Шурик только и мог сказать про парикмахерскую, но теперь уже не сказал. Нина Дмитриевна спросила ещё, что Шурик проходил по арифметике в старой школе. Он ответил и сел. Начали решать задачу.
– А число писать римскими цифрами? – спросила девчонка.
– Нет, арабскими.
У Шурика дрогнуло перо. Вот тебе раз, тут арабскими пишут. Он отложил ручку и сидел, опустив голову. Хорошо было в старой школе. Все ребята знакомые, все знали, что он – Шурик Чижов, а никакой не наблюдатель, а главное, он там всё умел делать так же, как другие. Соседка Вера что-то писала в тетрадке и на промокашке. Шурик боялся глянуть, чтоб его не отсадили, как Петьку, за подглядывание.
– Валя Савчук, не разговаривай, – сказала Нина Дмитриевна ученице в первом ряду. Шурик посмотрел на белобрысенькую девчонку.
– А ты, Савчук Галя, уже решила?
Такая же девчонка в третьем ряду ответила: «Да». «Что это у них? – тоскливо подумал Шурик. – Все какие-то одинаковые. Девчонки по две штуки с одной фамилией, и не поймешь… Хорошо было в старой школе…»
– Чижов, ты почему не пишешь?
Шурик съёжился:
– Я… не умею.
Гиндин подпрыгнул на парте.
– Мы арабские цифры не проходили.
– А какие?
– Русские.
Все засмеялись, но Шурику уже не было обидно, потому что Нина Дмитриевна объяснила, что цифры, которыми мы пишем, были привезены к нам арабами, поэтому и называются они арабскими.
Шурик обрадовался и уже не стал спрашивать, откуда и как это привезены, а сел и быстро решил задачу. А Вера ещё писала, писала, грызла ручку и наконец заглянула в Шурикову тетрадь.
На других уроках в этот день всё было благополучно. По русскому разбирали