Тем временем в зале продолжался митинг. На лестницу поднялся кавказец и, потрясая в руке кинжалом, обещал выгнать немцев из России. Ему аплодировали бурно.
374
Так ещё и вчера целый день было невозможно вырваться в Гатчину, и с квартиры княгини Путятиной никуда не уйти.
А к вечеру вчера пришла записка от Родзянки. Не порадовал, ещё обременил: не миновать Михаилу быть регентом! А самого Родзянку могут в любой момент повесить.
И замолчал, больше ни звука, ни строчки.
Бедный толстяк!.. Ну и положеньице в городе…
Но надеялся Михаил, что всё обойдётся, все угрозы преувеличены. Такое было свойство его характера: не слишком долго мучиться, быстро успокаиваться. Обсудил положение с секретарём Джонсоном – и заснул.
А в шестом часу утра в их коридоре зазвонил телефон. Княгиня Путятина пришла звать секретаря, тот разбудил Михаила Александровича: звонил настойчиво депутат Керенский – говорят, великая сила теперь, и вот члены династии должны были подходить к телефону.
В трубке раздался крикливый, возбуждённый голос. Он спрашивал: знает ли великий князь, что произошло вчера во Пскове? Нет, ничего не знаю, а что произошло? (С вечера Михаил знал, что Государь во Пскове. Что-то с ним?)
Ничего Керенский не объяснил, но спрашивал разрешения приехать сюда на квартиру нескольким членам Временного правительства и нескольким членам Временного комитета Думы.
Михаил спросил у княгини. Разрешил, хорошо.
И, только положив трубку, понял, что Керенский не назвал ясно часа. Да очевидно, вскоре, раз с такою срочностью звонил ещё в темноте. Время неприлично раннее, но и события слишком необыкновенны.
Уже – спать не ляжешь. Стали ещё потемну переходить к дневному времени, переодеваться, кофе пить.
Однако и в 7 часов их не было.
Приготовили гостиную. Михаил надел мундир с генерал-лейтенантскими погонами, вензелями императора и аксельбантами генерал-адъютанта. И сел посреди большого дивана, готовый к приёму.
Однако они не ехали.
Что же могло там случиться, во Пскове? Становилось грозно похоже, что трон передаётся Алексею, как и пророчил Бьюкенен. И дядя Павел.
Но какая такая крайность могла заставить Ники?..
А Михаилу будут навязывать регентство. Ах, лишат всякой человеческой жизни! Регент? Всё пропало…
И по-прежнему не было телефона с Гатчиной – как несчастливо они с Наташей разъединились, именно в эти дни! Она всегда в курсе, что там печатается, пишется, произносится… Михаил мог только по догадке достроить её отношение к регентству, зная, что она всегда была очень за Думу. Поэтому, если Дума будет просить его принять, – очевидно, надо принять?
Но и в 8 часов никого не было. И не звонил, не объяснял никто. Приходилось ждать.
9 часов – и всё никого. Стало спать