Наконец-то Сабатини сбросил маску: мелкий буржуа, который просто кончал от счастья, что стал поборником справедливости, – он был до невозможности доволен тем, что взял верх над аристократической флорентийской семьей, а вдобавок еще и над кланом выскочек эры Берлускони.
– Даю вам двадцать четыре часа.
Полицейский напоследок окинул их взглядом, потом развернулся и, не оборачиваясь, вышел с кладбища.
София не шевелилась, затягиваясь и кусая губы. Наконец они переглянулись, и совместные годы взаимопонимания и поддержки мигом воскресли. Они найдут записную книжку жестянщика, но уж точно не для того, чтобы отдать ее копу, промасленному, как бутерброд.
Анкоро. Цель начала казаться ему нереальной. Они ехали всю ночь, собирая все новое дерьмо на свою голову. В десять вечера шофер стал причитать: у него лихорадка, наверняка заражение. Сальво уволил его, выкинув пинком, и сам сел за руль. Часом позже внедорожник оказался в канаве. Как по волшебству из темноты вынырнули какие-то люди и помогли им снова пуститься в путь. В очередной раз Эрван полез в свой пояс… Несмотря на усталость и укусы, его словно заворожило: он чувствовал, как под ногами пульсирует алое сердце земли.
Сальво оказался хорошим водителем. Хотя дорога ограничивалась двумя лучами фар, освещавшими всплески грязи и листья, бьющиеся в ветровое стекло, он устремлялся в это месиво с полным спокойствием, принимая на себя тряску и толчки и претворяя их в оставшиеся за спиной километры.
Эрван устроился впереди, пристегнув ремень и вцепившись в ручку двери. Его болтало на сиденье, как мешок с картошкой. Иногда он погружался в полудрему, только подбородок бился о грудь да тело подскакивало на ухабах. Обычная перевозка трупа…
Когда он засыпал по-настоящему, ему снился один и тот же сон. Он жил в термитнике, в паре со своей королевой, огромной и прозрачной. Он заключал ее в объятия, прижимал, оплодотворял, чувствуя, как ее тело заполняется тысячами личинок, оживающих под его ласками. Внезапно его приходили освободить Белые Строители с дымящими факелами. Термиты пускались в бегство. Когда он со слезами на глазах выбирался из своего логовища, спасители ждали его в окружении тел с ободранной кожей, развешанных по деревьям…
На рассвете они оказались на равнине, плавающей в собственном соку. Огромное зеленое тело, развалившееся на простынях дождя. Все сверкало в лучах зари. Казалось, природа разрослась за ночь. Рождение мира, и только, под пунцовым небом, которое тоже едва покинуло мифологическую кузницу…
Сейчас был полдень, и они ехали через Анкоро. Здесь цвета отсутствовали: только ржавчина дней и серость реки. Болотистые трущобы, где человеческое сливалось с растительным, плоть с корой, пластик с илом.
Сальво поставил внедорожник в гараж – скорее, под навес, где за ним должны были присмотреть местные.
– А все-таки что у тебя