Запах показался знакомым, хотя в прошлой жизни Лиза французский коньяк никогда не пробовала. Однако отчего не предположить, что и это знание принадлежит капитану Браге?
Итак, глоток коньяка, раскуренная папироса и чашка кофе. Вкус коньяка оказался необычным, но приятным, что, скорее всего, тоже было не совсем Лизиным мнением. Дым папиросы… В прошлой жизни Лиза курила спорадически, но никогда запоем. А вот сейчас курение ей неожиданно понравилось, даже несмотря на то, что от первых же затяжек закружилась голова.
Она отхлебнула из чашки и несколько мгновений просто наслаждалась вкусом горячего, чуть сладкого кофе. Глотнула коньяка и подумала, что ходить по квартире с бутылкой некрасиво, даже если она дома одна, да и неудобно, если честно.
«Но мы не боимся трудностей!»
Казалось, рука сама – без вмешательства воли и разума – поднялась и открыла один из кухонных шкафчиков. На полке перед Лизой выстроились в ряд с полдюжины серебряных фляжек.
«Граммов сто пятьдесят…» – определила Лиза на глаз, взяв в руки самую маленькую из них. Плоскую, низенькую и кругленькую. И в самом деле, на дне фляжки было выгравировано – «пять унций».
«А пять унций – это и есть сто пятьдесят граммов, если, конечно, унции американские. Если английские, то чуть меньше…»
Лиза наполнила фляжку коньяком и, допив кофе, продолжила рекогносцировку.
Дверь из кухни вела в столовую. То есть сначала Лиза подумала, что это гостиная. Но потом решила, что у богатых свои причуды, и это все-таки столовая, там и стол, бог знает, на сколько персон имел место быть. А гостиная, стало быть, это комната параллельная столовой, просторная, светлая, красиво обставленная и декорированная, – куда можно пройти и прямо из прихожей через ту центральную дверь, по обе стороны от которой висели оленьи рога.
«Хорошо, понятно! – кивнула мысленно Лиза, рисуя в уме план квартиры. – А тут у нас что?»
Она вернулась в прихожую и открыла дверь справа. Здесь тоже был короткий коридор, симметричный кухонному, и вел он в «личное пространство» хозяйки дома, в ее спальню, кабинет и библиотеку, не считая еще двух полупустых помещений непонятного назначения.
«Красиво жить не запретишь…» – Лиза окинула долгим взглядом спальню, вздохнула, заглянув в прилегающую к ней огромную ванную комнату, и открыла платяной шкаф, занимавший всю стену.
Одежды в нем, однако, оказалось немного. По всей видимости, капитан Браге платья и юбки носила редко, штаны гражданского покроя, впрочем, тоже. Зато мундиров – и юбочных, и брючных – здесь было довольно много и, что называется, на все случаи жизни.
– Красота! – Лиза сняла с перекладины вешалку с черным брючным мундиром. – Наверное, какой-нибудь парадно-выходной…
Кители морских офицеров отчего-то везде красивые. В СССР они Лизе тоже нравились, но этот… Черное хорошего качества сукно, золотое шитье по стоячему воротнику и обшлагам, погоны, знаки различия, орденские планки…
«Черт! –