– Я тоже рада тебя видеть, – почти равнодушно кивнула Лиза. – Опять беременная?
– Что? – смутилась Варвара. – Нет, я…
– Значит, просто растолстела, – все тем же прохладным тоном заметила Лиза и отвернулась, оставив Варвару краснеть и потеть, что всегда с ней случалось, когда попадала впросак.
– Здравствуй, Петр! Как поживаешь? – Петр шел к ней от дома. Большой, сильный, и, чего уж там, красивый сукин сын. Лизе он, как мужчина, сразу понравился, но бывший супруг, судя по всему, нравился и Елизавете.
«А что, если переспать с ним назло Варваре?» – эта мысль возникла в голове Лизы совершенно неожиданно и крайне ее удивила. Во-первых, совсем не ее стиль. Во всяком случае, раньше – в той жизни – она так не могла. А, во-вторых, Лизу ошеломили эмоции, которые она испытывала. Ну, кто ей Варвара? Да никто, и звать ее никак. Это у Елизаветы могут быть с ней счеты, а Лизе-то с какой стати?
– Лиза! – оказывается, Петр называл ее Лизой. – Рад тебя видеть!
И он несмело улыбнулся, как если бы ждал удара по яйцам, но хотел этого избежать.
– Хорошо выглядишь, Петя! – почти искренно улыбнулась Лиза. – Это правда, чтоб ты знал, хотя ты и подлец! Мог хотя бы разок меня в госпитале навестить. Не чужой все-таки человек, три года в одной постели спали!
Петр смутился и отвел глаза, а сзади охнула «от такой наглости» курва Варька.
– Извини! – выдавил из себя Петр.
– Бог простит! – И, оставив, Петра, как минутой раньше оставила Варвару, Лиза пошла к дому.
Поднялась по лестнице и в дверях столкнулась с какой-то светло-русой и голубоглазой девушкой. Фотографии ее Лиза точно не видела, и кто бы это мог быть, не знала. Но оказалось, что незнакомка Елизавету не знает тоже.
– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась девушка, с явным удивлением рассматривая Лизу и ее костюм. – Я Полина, а вы кто?
«Симпатичная! – отметила Лиза. – Высокая, стройная и грудь ничего! Невеста Грини? Все может быть…»
– Полина, говоришь? – спросила Лиза, очевидным образом вредничая, хотя виновата перед ней была отнюдь не эта славная девушка, а ее паскудный жених. – Мило! Что же ты делаешь, Полина, в доме моей бабки?
– Ой! – мгновенно побледнела Полина. – Вы Елизавета? А Григорий говорил…
– Что я умом рехнулась, слюни пускаю и в инвалидной коляске путешествую? Так, Гриня? – Посмотрела она на «единоутробного», который как раз появился в поле зрения.
– Сомнения в твоей вменяемости, Елизавета, посещали меня еще в детстве, – тон брезгливый, выражение лица соответствующее, не говорит, мерзавец, а словно бы сквозь зубы цедит. – Что же касается твоего нынешнего диагноза…
– Командующий