Когда над головами не красные лоскутья, а полосатые американские флаги, то дубинки полисменов не имеют работы. Оркестр играет «Янки-Дудль», котелки и кепи поют «Янки-Дудль». Ку-Клукс-Клан. Полезные ребята.
Ундерлип выходит из автомобиля. Становится рядом с молодцом в полосатой фуфайке и кепке с надорванным козырьком. Сам Ундерлип – хлебный король, вплетает свой благородный голос в хор и с чувством поет «Янки-Дудль».
Верзила в полосатой фуфайке хлопает по плечу Ундерлипа и подмигивает подбитым левым глазом. Ну, это немножко слишком. Ундерлип отодвигается в сторону и становится на подножку своего автомобиля.
Ионафан Кингстон-Литтль. Вождь американских патриотов. С позволенья мистера, он воспользуется автомобилем, как трибуной. Ундерлип позволяет.
Ионафан Кингстон-Литтль – пухленький катышек, но голос у него иерихонская труба. Тише! Тише! Слово Кингстону-Литтлю.
– Плевать на демократов! К черту социалистов! Америка для чистокровных американцев. Негры, евреи, китайцы, немцы все зеленые трепещите! В Америке будет сильная национальная власть. Работу и права только американцам. Остальные пусть убираются ко всем чертям!
Кепки и котелки летят в воздух. Подброшенный сотнями рук Ионафан Кингстон-Литтль летит в воздух. Гремит «Янки-Дудль». Ревет труба. Бухает барабан.
Полезные ребята. Ундерлип лезет в автомобиль, удобно усаживается на упругом сиденье и напевает про себя;
– Три-ди-дим-ди!
Рожок хрюкает три раза, и автомобиль трогается в путь.
II
Поднимаясь в лифте на десятый этаж, Ундерлип пребывает в неизменно отличном расположении духа и, продолжая напевать свое «три-ди-дим», снисходит до маленького панибратства с мальчиком в красной курточке, в галунах и золотых пуговках, поднимающим лифт. Он захватывает двумя пальцами, большим и указательным, розовую щеку мальчика и щиплет ее:
– Три-ди-ри… Имя?
– Тедди, мистер.
– Возраст?.. Ди-ри-дим.
– Четырнадцать, мистер.
– Ди-ри-ди-ди… Патриот или красный? Хо-хо!
– О, мистер! Мой дядя…
– Что твой дядя, бой?
– В организации Кингстон-Литтля.
– Дри-ди-ри-дим… Получай, бой.
Маленькая желтая монетка перекатывается из пухлой ладони Ундерлипа в сложенную лодочкой ладонь юного патриота, у которого на щеке цветет розочка от снисходительного щипка хлебного короля.
А хлебный король, выйдя из лифта, направляется через приемную акционерной компании «Гудбай» в директорский кабинет. В приемной посетители. Кивок головы направо, кивок налево, два-три рукопожатия. По очереди, мистеры и миссис, по очереди, дри-ди-ри-дим… Ах! Его преосвященство. Какая честь! Конечно, вне всякой очереди. Пожалуйста.
У его преосвященства накрахмаленное лицо. Оно мертво, деревянно, и когда его преосвященство говорит или смеется, то размыкается только узенький бледно-розовый шнурочек губ и золотится