И вышли мы, казаки, на вылазку, и взяли у них большое знамя с клеймом турским, да взяли у них пашу первого.
В тот день мы бились с ними до вечера. Едва от них отбилися».
С рассвета до ночи гремел Азов, сверкая грозою.
Только отчаянная казачья вылазка остановила приступ, когда из порохового дыма, в лохмотьях, почерневшие, в запекшейся крови, вырвались казаки на турок по обваленным стенам.
В первом часу ночи турки отхлынули в свои таборы. «И ночь всю смечалися, много ли войска побито».
Утром другого дня пушки молчали.
Турки прислали под город своих толмачей, учали просить мертвых тел, а за всякое тело давали по золотому, за начальных людей давали по двенадцати золотых, а за пашу давали, что он потянет золота.
Но казаки войском на том не постояли: не взяли у них ни серебра, ни золота.
– Не продаем мы мертвого трупу в поле, – ответили толмачам казаки. – Емлите свои тела даром. Не дорого нам серебро и злато, дорога нам слава вечная… То вам, собакам, из Азова-города игрушка первая… Лише мы, молодцы, оружье прочистили. А иным нам вас потчевать нечем: дело осадное.
Турки отбирали «побитый труп целый день до вечера».
«Выкопали мы яму побитому своему трупу, великие рвы, от города три версты, засыпали их горою высокою. И поставили над ними признаки многие, басурманские, и подписали языки многими, разными…»
На другой день турки стали рыть гору всем своим войском, и вырыли ее многим выше Азова.
«Хотят тою горою засыпать Азов-город, и нас, казаков, горькою смертью излучить, – повествует письмо.
И увидели мы, бедные, свою погибель, что приходит смерть скорая, и удумали промежду собою.
Хорошо нам, казакам, умереть в поле, а не в ямах?»
Всем войском помолились казаки Иоанну Предотечу и Николе Чудотворцу и пошли на вторую вылазку, с криками: «Умирать ли нам или не умирать в поле?»
«И как вошли на ту высокую гору, закричали мы, яко с нами Бог!»
Турки под новым натиском бросили осадные работы. Побежали. Казаки побили у них многие тысячи, да взяли сорок бочек пороху, да шесть знамен пехотных.
И тем порохом разрыли гору, и ту гору на турок же взорвало, на таборы их…
Никто не ждал в султанских войсках такого отпора.
За две вылазки казаки смели до двадцати тысяч осаждающих, взорвали подкопные работы.
«Почали от нас турки страшны быти, – рассказывает письмо. – И почала меж них роздряга быти великая: паши турецкие почали кричать на царя Крымского, что не ходит он к приступу с ордою Крымскою…»
Азов решили взять не приступом, а осадою.
Янычары и черные мужики-негры стали рыть другую гору позади, больше прежней, в длину три лучных стрельбища, а в вышину многим выше Азова.
И на той горе поставили весь снаряд свой пушечный, и пехоту свою привели, пятьдесят тысяч, и орду Ногайскую всю с лошадей сбили.
И почали с той горы из снаряду бить по Азову-граду, беспрестани,