Антропологическая поэтика С. А. Есенина: Авторский жизнетекст на перекрестье культурных традиций. Елена Александровна Самоделова

утверждении себя в мире у мужчин выходят на первый план проблемы судьбы и рока, доли и везения. Конфликт личности с миром, честолюбие и своеволие, тема жизни и смерти, возможности добровольной кончины (попытки самоубийства) становятся ведущими мыслями мужчины и тематикой художественного творчества. Мысль о самоубийстве неоднократно звучала в юношеских письмах Есенина: «Я, огорченный всем после всего, на мгновение поддался этому и даже почти сам сознал свое ничтожество. И мне стало обидно на себя. Я не вынес того, что про меня болтали пустые языки, и… и теперь от того болит моя грудь. Я выпил, хотя не очень много, эссенции. У меня схватило дух и почему-то пошла пена. Я был в сознании, но передо мной немного все застилалось какою-то мутною дымкой. Потом, я сам не знаю, почему, вдруг начал пить молоко, и все прошло, хотя не без боли.

      Во рту у меня обожгло сильно, кожа отстала, но потом опять все прошло, и никто ничего-ничего не узнал» (VI, 19 – М. П. Бальзамовой, 1912); «Но если так продолжится еще, – я убью себя, брошусь из своего окна и разобьюсь вдребезги об эту мертвую, пеструю и холодную мостовую» (VI, 41 – М. П. Бальзамовой, 1913). Самолюбию поэта должно было льстить возникновение Общества поклонников Есенина уже при его жизни.[630]

      Стремление к преображению своей человеческой сути проявлялось любым способом: в стихах, в сотворении легендарной биографии, в изменении стилистики одежды. Этому способствовала и маскарадность: благообразие Леля и пряничного мужичка; тросточка, цилиндр и крылатка – пушкинский облик; хризантема в петлице – образ городского гуляки. Можно назвать такие составные типично мужского характера Есенина, как драчун и кулачный боец, травестийно ряженный в женскую одежду, песенник и гармонист, странник и путешественник, паломник к святым местам и богохульник, рыболов и пастух, знахарь-санитар и солдат, дезертир и участник «тайных обществ», вечный жених и заботливый отец, соревнователь с колдунами.

      В заглавиях есенинских стихотворений уже выведены любимые автором человеческие типы, выражающие чисто мужское стремление к лидерству, пусть даже не всегда санкционированному юридической законностью: «Песня старика разбойника», «Богатырский посвист», «Удалец», «Разбойник», «Хулиган» (IV, 20, 72, 85, 110; I, 153). Другой тип есенинских стихотворных названий дан по исключительно мужской профессии, воспетой поэтом: «Кузнец», «Ямщик», «Я пастух, мои палаты…», «Я последний поэт деревни…», «Гусляр» («Темна ноченька, не спится…»), «Инок» («Пойду в скуфье смиренным иноком…») и др. (IV, 64, 83; I, 52, 136, 297, 300).

      Современный филолог А. Н. Захаров подразделяет «население художественно-философского мира Есенина» на две категории по «цензу оседлости», причем речь идет исключительно о мужчинах (хотя перед этим исследователь упоминал женщин и детей, и даже мифические существа): «Из людей особо выделяются у Есенина оседлые жители, привязанные к земле (пахари, косари, кузнецы, рыбаки) и странствующие, оторванные от крестьянской работы (воины,