– Да ладно, – пробормотала я. – Тут дамы, между прочим.
Шокер осторожно довернул к себе моё лицо. Через кровавую пелену я видела только его светло-серые глаза.
– Зря он это сделал, – с плохо скрытой яростью сказал Шокер. – Ох, напрасно… Измордую мерзавца, когда поймаю…
– Ты поймай сначала, – буркнула я. – И освободи меня. Ключ на торпеде.
Шокер обежал машину, сел на водительское место, снял наручники, швырнул их на заднее сидение. Я с трудом вытащила из-за спины руки и стала разминать запястья.
Шокер тем временем полез за аптечкой, открыл контейнер, зашуршал чем-то.
– Что ты там возишься? Дай мне зеркало и салфетку какую-нибудь, и всё.
Шокер развернул ко мне зеркало заднего вида и сунул мне в руку смоченный перекисью кусок марли.
Увидев в зеркале свою физиономию, я поняла, что так потрясло Шокера. Крови из крошечной ранки над бровью было столько, что хоть в кино про гестапо снимайся. Марля вскоре превратилась в разбухший розовый пион.
– Ещё есть?
Через несколько секунд он дал мне свежий комок марли. Убрав с лица основной ужас, я откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза.
– Почему ты не стрелял? – спросила я.
– Во-первых, у меня задание взять Тайлера живым. Во-вторых, жилые кварталы в любом случае не место для пальбы. Наконец, я никогда не стреляю, когда у объекта в заложниках мой человек.
– Я не твой человек.
– Сейчас – мой. И за всё, что с тобой случилось, отвечаю я.
– Что-то как-то хреново ты справляешься с этой ответственностью, – усмехнулась я. – Почему ты мне не сказал, что Тайлер – русский?
Шокер не ответил. Я открыла глаза и взглянула на него. Шокер тоже внимательно меня изучал.
– Я тебя спросила. Почему?
– А потому что его происхождение не имеет никакого значения.
– Да ну? Да он, когда узнал, что я тоже русская, сразу два и два сложил и понял, что если русские звонят в его дверь на задворках Стокгольма, то это могут быть только русские ловцы.
– Мне интересно, а как это он узнал, что ты тоже русская? – холодно уточнил Шокер.
– Он заговорил по-русски, я ответила…
Шокер изо всех сил саданул ладонями по рулю:
– А я тебе что-то непонятное сказал, когда инструктировал?! Английский или жесты – и всё! Говорил?!
– Говорил.
Шокер пробормотал ещё несколько слов, от которых прапорщик покраснел бы ещё раз.
– И тебе того же… герой! – фыркнула я.
И до того стало тошно, что я выскочила наружу и захлопнула дверцу изо всех сил. Спотыкаясь и пошатываясь, я прошла поближе к воде, глядя в ту сторону, куда умчался Марат.
Конечно, теперь я поняла: зря я так с братом разговаривала. Он ведь в самом деле попытался сделать всё, чтобы мы с ним «остались при своих». Он хотел спастись сам и не подставить меня. И если теперь мы никогда не встретимся, на это будет