– Ничего себе, – Эллен схватилась за сердце, – мы могли умереть!
– А я о чём.
– Но может люк закрылся, но должен открыться новый проход тут?
– Ну давай подождём, – сказал Эдвин, хотя он и так знал, что это не так.
Но и через минуту, и через две ничего не открылось. Он подтолкнул Эллен, чтобы та вылезла не задев закрывшуюся плитку, после чего вылез сам и сел рядом с ней. Фонарь освещал комнату, и тот самый жуткий люк, на четверть закрытый блоком.
– Мы не угадаем, – подметил Эдвин.
– Это всё потому, что мы решили помочь Низаму, – с горечью сказала Эллен.
– Зачем мы вообще сунулись в портал. В пирамиду. Да и вообще в Каир. Чаша эта… Подожди?
Эллен посмотрела ему в глаза, ожидая именно этот вопрос.
– Ты знала, что эта чаша уже не в пирамиде, а в музее?
– Только догадывалась, но была надежда, – совсем тихо ответила она, опуская свои зелёные глаза в такой же зеленый пол.
– Но зачем ты так настаивала на поездке? – совсем удивился Эдвин, – ещё в Норвегии ты приводила мне тысячу доводов, зачем нам нужна чаша и фактически знала, что мы её не получим? – Эллен не ответила, – но зачем?
– По другому ты бы не поехал, – она выглядела измученной, – а Каир – это такой исследовательский опыт…
– Ты обманывала меня…
– Прости, Эдвин.
Он молчал около минуты, после чего приобнял её за плечо:
– Ничего, в любом случае тебя я в этом точно не виню. Каждый из нас хоть где-то да врал.
– И ты мне? – Спросила Эллен.
– Да конечно, – он слегка улыбнулся, – я на самом деле знаю, кто тогда шумел и скрёбся в пирамиде Хуфу.
– И кто же?!
– Крысы, Эллен, это были крысы.
– Что? Ты видел? И не сказал?
– Я люблю когда ты боишься, – он снова улыбнулся, – прости, но это так.
Она сильно ударила его по плечу, но тоже улыбнулась. Через 10 секунд, или даже меньше, проход в четвёртую комнату открылся. Эдвин быстро достал фонарь с колонны, взял Эллен за руку и они вместе зашли в следующую треугольную комнату.
– Но почему комната открылась? – спросила Эллен, как тут же блок закрыл комнату с котом.
– Ну.. – подумал Эдвин, – наверное, картины символизировали не прощание, а прощение. Выходит, мы искренне простили друг друга?
Эллен не могла выдавить из себя ни слова, она только в ужасе кивнула.
Он снова зажёг огонь в дальнем углу и вид комнаты номер четыре его не удивил: красная комната, с красным полом и такими же красными стенами, по центру стояла совершенно разноцветная бабочка. На полу был разбросан разный мусор, в левом углу было три скелета, но без шлемов. Довольно красиво, но в то же время жутко.
– Смотри, – Эллен показала на стены, – снова эти картины.
– Так, – вздохнул Эдвин, – человек, затем скелет, затем ангел… Что-то мне подсказывает, что в этой комнате мы точно должны умереть…
– Да, –