тюремною баландой. Совотчизна
не поскупилась за мои труды —
грехов моих бессчетные пуды
едва ли отмолить мне в этой жизни.
Но благодать Господня без границ:
жена и дочь, и ты со всей семьею,
сумели меня вымолить из блиц-
ареста. Крик весенних птиц
был мне наградой. Я еще не смею
счастливым быть, еще склоняю шею…
Нет, припадаю к Господу, молюсь
и никаких подонков не боюсь —
один лишь страх Господний разумею.
1989 г.
За журавлем
Мы и заносчивы, и хватки,
но ценим жизнь ближайшим днем.
И за сегодняшним рублем
не видим завтрашней десятки.
Стяжательство не суть зачина,
рубли, десятки – лишь пример
наглядный наших полумер,
которым лень души – причина.
Но из житейского колодца
иной чудак все в небо рвется,
молитвенным согрет огнем.
И к небу руки простирая,
из рук синицу упуская,
он тянется за журавлем.
Июль 1989 г.
Я Библию читаю в 50
«Я Тору изучаю в пятьдесят!»
Ш. Розенберг
Я Библию читаю в пятьдесят.
Жалею, что не соизволил ранее,
а прозябал на долгих партсобраниях,
генсеков наблюдая скучный ряд,
хотя и был сомненьями объят…
Мир зазеркалья изнутри привычен,
закономерен, дьявольски «логичен»:
идешь вперед, а пятишься назад,
глотаешь воздух, а вдыхаешь смрад.
Благоуханья нет – одно гниенье,
под видом созиданья – разрушенье…
И человек всегда в нем виноват…
Но я из безысходности изъят
был промыслом простым и гениальным…
Израненный осколком зазеркальным
я Библию читаю в пятьдесят!
октябрь 1991 г.
Псалом 120 (121)
К вершинам гор
стремлю свой взор,
жду помощи, как хлеба —
и дух, и плоть
спасет Господь,
Творец земли и неба.
Назло врагам
не даст ногам
твоим в коленях дрожи.
Не ест, не спит,
тебя хранит —
Ему ты всех дороже.
И в знойный день
Господня сень
тебя от солнца прячет.
И лунный зрак
в полночный мрак
не призраком маячит.
Народ святой,
Господь с тобой,
но ты не будь беспечен,
и по утрам
спеши в свой храм
и с Богом жажди встречи.
Псалом 129 (130)
Из глубины паденья своевольного
к тебе, Господь, в молитве я кричу:
– Услышь меня, услышь меня крамольного,
прости меня, Господь, спастись