мы сцепились, и я дал ему так, что он врезался в стену. Понимаешь, я не мог сдержаться, когда он вмазал мне по роже. Я прямо взбесился, а тут он еще хватает из кобуры пистолет и наставляет на меня. Что мне еще оставалось делать? Я вырвал у него пистолет и подвел себя под приговор. Он разорался, в конторку влетел дежурный, и я выскочил в окно. – Андрей сел и широко расставив ноги, оперся о них локтями. – Это бы еще ничего, послали бы меня в штрафбат, а потом бы – в дисциплинарку и на этом бы успокоились. А тут в воротах стоял Хохер и бросился на меня с автоматом: захотел себя показать. И главное, понимаешь, я вижу, как он отвел предохранитель, значит выстрелит сейчас, и мне каюк, и прав будет, долбак такой, у меня же в руке капитанский ствол, – Андрей замолчал, потирая лицо обеими ладонями, и продолжал: – Выстрелить в меня у него, конечно, духу не хватило, а я, как был в запале, вырвал у него автомат. Ко мне бежали ребята из патруля, я обернулся и дал очередь поверх голов. Они попадали на землю, а я выскочил за ворота и стал дезертиром. Потом встретился еще с той братвой, а они в бегах. У меня был автомат и пистолет, а у них – ножи и милицейская пушка. И мы пошли в первый же бутик. Я не бил продавцов, это сделали они, а потом захотели разобраться со мной. Я оказался быстрее их. Потом взял деньги и ушел. Приехал сюда, а мудило Жорик вложил меня ментам, – Андрей тряхнул головой, глядя себе под ноги, потом поднял голову и посмотрел Ольге в глаза. – Ты поможешь мне?
