За Русь. Глас Владимира Мономаха. Владимир Валерьевич Земша

мир вокруг, подобно карусели. Множество половецких кривых мечей пронзило гор¬дую княжескую грудь. Он упал безжизненно, обезглавленный, на помятую, залитую кровью, траву. Войско, увидев смерть князя, дрогнуло…

      Едва мир вокруг опрокинулся в его отсечённой голове, Тимофеев снова проснулся. Сердце колотилось, а шея чувствовала боль. Он по¬тёр шею. «Ух! Ну и приснится же!» Раздался скрип половиц от соседей сверху и последовавший приглушённый шум сливаемой кем-то из санитарного бачка воды. Тимофеев поднялся, спустил с кровати ноги на холодный пол. «Вот вам и пресловутое «непротивление»! Однако существует ли добро само по себе? Есть ли добродетель, как «вещь в себе»? Как можно понять, что есть добро, что есть счастье, без боли, без страданий, без зла? Выходит, познать благодетель возможно, лишь испытав всю тяжесть чужих злодеяний, пройдя лично через страдания, лишения, боль. Те, кто сам не познал боль – не могут иметь сострадания, не осознают, причиняя боль другим. Видимо, оттого-то господь и посылает нам испытания…

      Он посмотрел в темноту комнаты, опустился на подушку и снова уснул.

      Княжеский конь встал на дыбы. Снова увидев полные ожесточённости, испуганные лица врагов вокруг, он поднял меч вверх и, резко под¬неся его к голове неприятеля, вдруг резко остановился. Поднял вверх руку в знак примирения. Русские воины, увидев намерения своего князя, остановили сечу. Половцы, приняв перемирие, удерживая рвущихся в бой коней, ставили их на дыбы. Опускали красные от крови мечи. Вскоре появились несущие дары статные половецкие женщины.