Она вполне справлялась сама со своим хозяйством, раз в месяц устраивая в доме генеральную уборку, и даже сама могла поклеить обои. Вот мыть окна ей было уже не так просто, и она приглашала поучаствовать в этом грязном деле дочь. А если Алиске было не до мытья окон, то Алла Михайловна со смехом говорила:
– Да и фиг с ними, с окнами! Помоем в следующие выходные, а пока что я сквозь них и так электричку вижу!
Дом Аллы Михайловны в районе Ленинского проспекта стоял у самой железной дороги, по которой ходили пригородные электрички. По ним она даже время сверяла. Раньше. Тогда, когда электропоезда сновали, как заводные, каждые десять-пятнадцать минут. Потом они стали ходить все реже и реже, и постоянно обманывали Аллу Михайловну. И она давно перестала отмечать в голове время от одного поезда до другого. Да и что ей эти поезда? Ее подруги жили поблизости. А на электропоездах она раз в год ездила в Петергоф на фонтаны в льготный для пенсионеров день работы парка. Да и то только потому, что в такие дни машину в столице фонтанов припарковать было негде.
Да, так вот, с хозяйством Алла Михайловна худо-бедно справлялась, и даже если окна к Пасхе оставались не помытыми, не переживала и на жизнь не жаловалась.
Более того, поработав лет пять после выхода на пенсию в своем техникуме – Алла Михайловна преподавала историю народных промыслов реставраторам в будущем, а в настоящем – неучам и обалдуям, она поблагодарила руководство учебного заведения за все хорошее, и уехала на заслуженный отдых с легким сердцем и новеньким чайным сервизом синего с золотом кобальта на заднем сидении автомобиля.
Пенсия у Аллы Михайловны была не очень большая, но ей хватало: были у нее кое-какие сбережения, сохранившиеся после мужа – полковника в отставке. Причем, Алла Михайловна умудрилась так крутить эти сбережения, что они в лихие годы не пропали, а даже преумножились. Она давала деньги под хороший процент своему племяннику-бизнесмену Игорю, который ни разу ее не обманул. А когда все утряслось более или менее, она доверила деньги банку, и раз в год получала проценты от вклада. Да и племяннику не жалела, если он просил ссуду. Знала, что не обидит. Одним словом, на «черный день» у Аллы Михайловны было кое-что. От дочки Алиски денег не брала, и каждый раз пыталась ей сама всучить пару сотен за продукты, которые она ей привозила.
Вернувшись в последний раз из своего техникума, где, как ей казалось, ее знания никому были не нужны, Алла Михайловна слегка всплакнула о прежних хороших временах, и решила, что у нее начинается жизнь новая, и прожить ее Алла Михайловна собиралась интересно.
Первое, что она сделала, это была новая модная стрижка – ассиметрия с колорированием. Когда Алиса увидела маманю с косо срезанной гривой волос, переливающихся почти всеми цветами радуги, она чуть не подавилась. Потом присмотрелась и сказала:
– А что…