Паоло заорал, что милостыню здесь не подают, что такой детина мог бы и руками заработать на хлеб, что монахи совсем разожрались и много чего еще.
Заинтересовавшись воплями сопляка, на стенку залезли еще двое наших. Жарко было, вот они и прятались в теньке внутреннего двора. Монах на крики не реагировал и даже не смотрел в нашу сторону. На мгновение остановившись, он перекрестился, вскинул посох к небу и продолжил путь.
Предвкушая потеху, мы с ребятами подняли заряженные арбалеты и стали делать ставки, кто его первым прикончит. Детина в красном на фоне серой пыли был отличной мишенью.
Но первые четыре болта прошли мимо. Как и вторые четыре. Дурак Паоло, бормоча себе под нос ругательства, продолжал судорожно перезаряжать оружие и раз за разом стрелял в «молоко». За последнее время мы с ребятами порядком насмотрелись всякой чертовщины, поэтому смекалистый Никколо рванул со стены будить остальных. А гигант даже капюшона не откинул.
Он не спеша дошел до ворот и ударил ногой прямо в створки. Раздался громкий треск, как будто от тарана. Паоло носился по двору, ругаясь в полный голос, а ребята скоренько, но без суеты строились во дворе. Я же со страху будто к стене прирос.
Монах еще разок пнул помятые створки, окончательно сломал засов и прошел во двор. Ребята снова дали безуспешный залп, после чего медленно двинулись вперед, пытаясь охватить пришельца с двух сторон.
– Спаси, Господь, их души, – вырвалось у меня. Старший дознаватель окатил меня ледяным взглядом, но кондотьер с головой ушел в воспоминания и уже не обращал никакого внимания на тех, с кем разговаривал.
– Ребята хотели навалиться скопом, но этот монстр стал размахивать своей дубиной и крушил направо и налево, будто молот Господень в Судный день. Он махал довольно сноровисто, и с его преимуществом в дистанции парням пришлось худо. Те, кто попытались заблокировать удар, остались без рук. Многие без ребер. Пару раз наши его достали, но у монаха под одеждой кольчуга была. Парни смекнули, что дело худо, и побежали к задней калитке. Тут Паоло сделал лужу, заплакал, рухнул на колени и, размазывая сопли по роже, пополз к светловолосому чудовищу. Только никто из нас его не интересовал. Этот монах повернулся ко мне, с укоризной покачал головой, а затем улыбнулся, ласково так, как ангел, и благословил. В этот момент у меня волосы на голове зашевелились. Я только тогда понял, что у нас не было шансов против этого парня. Вообще никаких.
Наемника трясла крупная дрожь.
– Брат, ведите следующего, – устало сказал отец Иаков. – А этого проводите в келью для сугубых молитв.
* * *
На вилле было тихо.
Большая часть прислужников разбежалась, один плакал и молился во дворе, и теперь предстояло выяснить, кто, собственно, решил передохнуть