В день показа, в марте 1992 года, Ли и Саймон Англесс вышли из дома Саймона в Тутинге и поехали в Челси. Показы проходили в бывших казармах на Кингс-Роуд. Перед началом все были в напряжении; царила суматоха – многое предстояло доделать. Закончив подготовку за кулисами, друзья пошли искать Луизу Уилсон, так как Ли хотел кое-что уточнить. «А она достала из сумки духи, брызнула ему в лицо и заорала: «Мать твою, от тебя воняет!» – вспоминает Саймон. – Ли упал на пол и сказал: «Ну ты и сука!»[257] Зрители начали занимать места; они понятия не имели о том, что произошло. Пригасили свет, и начался показ. Джойс, мать Ли, и ее невестка Рене, которые сидели в зале, с удовольствием смотрели на платья и красивых моделей, но, когда на заднике зажглись слова «Ли Маккуин», они целиком погрузились в происходящее. В конце концов, они обе знали, какой путь проделал Ли. «Для меня в то время это стало кульминацией – видеть его на выпускном показе», – сказала Джойс в 1997 году.[258] Модели выходили на подиум под барабанный бой из динамиков. Ли представил всего десять костюмов, в том числе черный шелковый пиджак с баской в комплекте с узкой красной юбкой, жакет из розового шелка с узором из колючей проволоки с черными брюками и черным бюстье и юбку из набивного ситца, покрытую журнальными вырезками из папье-маше и прожженными пятнами, которую дополнял черный жакет с фантастически длинными и заостренными лацканами. Маккуин вплел в узоры на ткани и вложил в прикрепленные плексигласовые кармашки пряди своих волос – и иногда лобковые волосы. Первая страница его обоснования – документа, в котором он должен был изложить подробный анализ своей коллекции, – была посвящена «генеалогическим изысканиям его матери и Джеку-потрошителю… а к обложке он тоже приклеил лобковые волосы».[259] Позже Маккуин попытался объяснить свое решение вплести волосы в свои вещи: «Мысль о волосах пришла из Викторианской эпохи. Тогда проститутки продавали свои волосы, и покупатели дарили их на память своим возлюбленным, – сказал он. – Для меня волосы в плексигласовых кармашках стали своего рода подписью, фирменным знаком. В первых коллекциях я использовал собственные волосы; я как будто отдавал с коллекциями часть самого себя».[260]
Маккуин назвал коллекцию Jack the Ripper Stalks His Victims («Джек-потрошитель подстерегает жертв»). В каком-то смысле он считал себя своего рода серийным убийцей-стилистом, который