Алый идет тебе больше всего…
С рычанием я оттираю щеки так, что кожа краснеет и начинает болеть. Больше никаких воспоминаний. Никаких. Того, что Киаран недавно спровоцировал, было достаточно.
Я заставляю себя думать о красном колпаке. Я должна выяснить, откуда они взялись и как выскользнули из тюрьмы, пока это не случилось снова. Мне ни за что не повторить сражения с тремя за одну ночь. У меня проблемы даже с одиночными фейри, и они не были заключены под землей больше чем на две тысячи лет. А те, что были, должно быть, злые и очень, очень голодные.
Я не могу рассчитывать, что завтра Киаран расскажет все, что мне нужно об этом знать. То, о чем он умолчит, может оказаться важным для моего выживания. Но я не стану заблуждаться и ждать.
– Деррик?
– Ммм?
Деррик поворачивает голову в мою сторону; от восторга он сияет все ярче. И снова запускает пальцы в чашку.
– Ты когда-нибудь видел красного колпака?
Деррик ухмыляется от удовольствия и смеется.
– Такие неуклюжие создания. Медлительные, словно патока. Знаешь, однажды я вынул меч, закружил вокруг одного такого и разрезал его на ленточки. – Он набирает еще меда и вздыхает. – Увы, ничего не осталось в качестве трофея.
Медлительные, словно патока? Красные колпаки размахивали молотами и бегали быстрее всех фейри, с которыми я встречалась. Хотелось бы увидеть то, что Деррик считает быстрым. А может, и нет.
Я продолжаю чистить одежду.
– Ты не знаешь, какова вероятность того, что кто-то может сбежать из тюрьмы?
– На это нужно время, – поет он. – Врееееееемя.
О, ради всего святого…
– Деррик, сосредоточься. И постарайся правильно выговаривать связные предложения. Что ты имеешь в виду?
Он продолжает облизывать пальцы.
– Это я могу. Я могу говорить связные предложения. Что мы обсуждали?
– Красных колпаков, – говорю я сквозь зубы. Я пытаюсь не огрызаться, но он весьма усложняет эту задачу. – Как они могли сбежать из подземелья под городом?
– О, это происходит сейчас? Как интересно! – Под моим взглядом Деррик садится ровно, и крылья трепещут у него за спиной. – У действующей тюрьмы не может не быть печати. Со временем печать доживает свой век и начинает слабеть. Связные предложения?!
У меня обрывается сердце.
– Что значит «доживает свой век»?
Деррик радостно улыбается.
– Ничто не вечно. И это прекрасно, учитывая количество невыносимых людишек.
Одежда падает из моих рук в умывальник, вода окатывает мою ночную рубашку.
– Деррик, это не шутки!
Он поднимает руки.
– Светлая сторона! Если первыми освободились красные колпаки, у того, кто построил эту тюрьму, был план на случай ее разрушения.
У меня появляется маленький проблеск надежды.
– Правда?
– Конечно.