«Мы по главной с ней шествуем улице,
Той, что в городе кличут «Бродвей».
Эта стерва, лукаво сожмурившись,
Упросила пройти с ней по ней…»
Я поднялся с унитаза, едва доковылял до кровати, как стремглав бросился обратно. Отдышавшись, я опять обнаружил у себя в руке карандаш и поэтому опять задал себе вопрос: легче ли стало на душе? И опять честно ответил: нет, не легче. Тогда я решил продолжать стихосложение. Сидя на унитазе, я вспомнил, как вчера то и дело предлагал своей спутнице свернуть куда-нибудь прочь с престижной освещенной улицы, посидеть во дворике на лавочке – ни в какую. Я даже с надеждой посматривал на небо – не пойдет ли ливень, чтобы быстрей усадить её в такси и отправить на Курский вокзал. Так мне было стыдно, что в такой день – день внеочередного присвоения звания – рядом не оказалось никого симпатичней этой страхолюдины. Нет, дело не в том, что вообще не оказалось, а в том, что не оказалось именно вечером на Тверской улице, главной улице моего любимого города – Москвы.
Так на туалетной бумаге появилось еще одно четверостишие:
«Эх, скорее свернуть в подворотню бы,
Эх, бы туча нависла черней,
Если б град, налетев черной сотнею,
Разогнал любопытных людей».
В этот момент в дверь позвонили. «Кто бы это мог быть? – с удивлением подумал я. – Только не сослуживцы. Ведь на работе мне на сегодняшний день официально дали отгул. Тогда кто?» Я доковылял до двери и повернул ключ. К моему удивлению на пороге стоял именно сослуживец, более того, мой непосредственный начальник – капитан Ревнилов. Его тоже крутило и колотило после вчерашнего. Он и вчера приступил к застолью, уже будучи не в себе. Весь – один сплошной комок нервов. Пил водку фужерами и практически не закусывал. «Что с тобой?» – поинтересовались сослуживцы. В ответ капитан лишь махнул рукой. Больше его ни о чем не спрашивали.
Сейчас, увидев меня в одних трусах с рулоном туалетной бумаги в руках и карандашом за ухом, Ревнилов воспринял это, как норму, то есть как продолжение вчерашнего кошмара. Только его кошмар был связан не со страшной девушкой, как у меня, а со страшным количеством поглощенного спиртного. Капитан, тем не менее, невозмутимо скомандовал: «Одевайся! Машина внизу». «А что случилось?» – механически спросил я, натягивая брюки. «„Расчлененку“ нашли эдак километрах в десяти за Троицком, – также машинально ответил капитан и живо полюбопытствовал, – У тебя похмелиться есть чем?» Я жестом указал в направлении кухни. Визитер кинулся