Странный у президента был голос. Ни ударений в словах, ни эмоций, это выглядело очень дико и страшно.
– Хорошо №17. Сейчас мы поедем туда, и вы откроете нам погреб. Вы поняли приказ?
Обьект №17: О_т_в_е_ч_а_й_н_а_в_о_п_р_о_с.
– Да, я понял.
Через полчаса черный автомобиль подкатил к дому ярко-зеленого цвета. Ворота для автомобилей распахнул человечек в сереньком пиджачке. Несмотря на дождь он не делал никаких движений чтобы укрыться от непогоды. Из уха торчал лингафон. Над виском краснела ранка от недавней инъекции.
Обьект №450 П_р_и_в_е_т_с_т_в_у_й.
Человечек у ворот поздоровался.
Михаил, Вячеслав Андреевия и Господин Президент, ныне обьект №17, вышли из машины и направились к неприметной двери. Семнадцатый загремел связкой ключей отпирая большой висячий замок.
– Так, семнадцатый, ты остаешься здесь.
– Хорошо.
Михаил и Вячеслав, пригибаясь вошли в погреб.
– Вот так Слава, мы теперь и будем получать все от этого мира без малейшего сопротивления!
– Я всегда знал что вы гений, Михаил! Это же просто величайшая идея!
– Нет личности – нет проблем!
– Это точно. Какое вино предпочитаете?
– Бургундское, если угодно.
– Кажется там, на дальних стеллажах.
Михаил повернулся спиной к Вячеславу и принялся изучать бутылки. Через несколько секунд раздался громкий хлопок, и Михаил рухнул на пол, обрызгав какой-то жидкостью несколько штабелей бутылок с вином.
– Этот город принадлежит мне – просипел Вячеслав, опуская револьвер.
Глава 11
Вроде бы в повседневной жизни города Москвы ничего не изменилось. Все так же, как и всегда, шли по улицам, останавливались у ларьков, покупали «Вечернюю» или «Дневную Фемиду», торчали на автобусных остановках, и спешили на пыхтящих вонючих машинах к месту работы.
Но в последнее время во всем этом появилась какая то неестевственность. Прохожие шли по троутару не как обычно – кто компанией, кто в одиночку, а стройными, ровными рядами, чуть ли не в ногу – проскальзывало ощущение, что толпу ведут на расстрел или проводится чудовищный конкурс по строевой подготовке.
У газетных лавчонок движение слегка разветлялось – одна колонна прохожих шла к ларькам, остальные бежали дальше. В ларьках сидели продавцы – тоже очень странные по поведению. Они механическими движениями выдавали газету, забирали деньги, прощались и просили посетителя выйти. В их глазах ничего не читалось.
Среди них, пытаясь идти в ногу, шагал человек, с головой, как бы невзначай полностью накрытой капюшоном плаща. И немудрено – лицо его уродовало клеймо в виде буквы У, сокращено от «убийца» полученное в самой страшной российской тюрьме.
Живым оттуда вырвался только он. И из последних сил старался не вспоминать те 5 лет, просто вычеркунтые из общей суммы времени, отводящейся на существование. В самом крупном трущобном районе, бывшим скорее поселком –