– Тебе надо как можно скорее записаться к неврологу. И немедленно прекращай принимать противозачаточные.
Он записал меня на прием к известному нью-йоркскому неврологу в тот же вечер.
Его реакция меня встревожила. Я поймала такси и отправилась в верхний Манхэттен. Мы долго юлили в вечернем потоке машин и наконец остановились у внушительного здания в Верхнем Ист-Сайде с грандиозным мраморным лобби и шеренгой привратников у входа. Один из них указал мне на деревянную дверь без опознавательных знаков справа. Контраст между холлом с хрустальными люстрами и невзрачным офисом врача был разительным – я словно совершила прыжок во времени и перенеслась в семидесятые. В приемной стояли три разномастных кресла с твидовой обивкой и диван, обтянутый светло-коричневой фланелью. Я выбрала диван и села ближе к краю, чтобы не провалиться в продавленную середину. На стенах висели картины: чернильный набросок старца с белой бородой, похожего на ветхозаветного Бога и держащего в руках какой-то инструмент, подозрительно напоминающий хирургическую иглу; пасторальный пейзаж и портрет придворного шута. Такое бессистемное оформление комнаты навело меня на мысль, что все в этом офисе, включая мебель, было куплено на гаражной распродаже или выброшено кем-то при переезде и принесено с улицы.
Над стойкой регистрации висело несколько эмоциональных объявлений: «УБЕДИТЕЛЬНАЯ ПРОСЬБА НЕ ЗВОНИТЬ ИЗ ГЛАВНОГО ЛОББИ И НЕ ЖДАТЬ ПАЦИЕНТОВ В ЛОББИ!!!!!!!» «ПРОСЬБА ВНОСИТЬ ВЗАИМОПЛАТЕЖИ[3] ДО ПРИЕМА!!!!!!»
– Я к доктору Бейли, – проговорила я.
Не улыбнувшись и даже не взглянув на меня, секретарша сунула мне папку с прикрепленным к ней листком.
– Заполните бланк. Ждите.
Я мгновенно заполнила форму. Это был последний раз в моей жизни, когда мне не составило никакого труда описать свою историю болезни. Принимаете ли лекарства по рецепту? Нет. Есть ли аллергия? Нет. Перенесенные операции, заболевания? Тут я замялась. Примерно пять лет назад мне диагностировали меланому в области поясницы. Болезнь поймали на ранней стадии и провели небольшую операцию по удалению. Обошлось без химиотерапии и прочего лечения. Я написала об этом. И хотя тогда я перепугалась не на шутку – рак, да еще в таком молодом возрасте, – мое отношение к своему здоровью в целом осталось спокойным, если не сказать беспечным: ипохондриком я точно не была.
Чтобы затащить меня на рутинный осмотр, маме обычно приходилось названивать мне и умолять, поэтому мое появление здесь, да еще в одиночку и по собственному желанию, было действительно чем-то из ряда вон выходящим. Но внезапная и столь нехарактерная тревога со стороны моего гинеколога заставила меня забеспокоиться. Мне нужны были ответы.
Чтобы не разнервничаться, я начала разглядывать самую странную и яркую картину в приемной – искаженное абстрактное человеческое лицо с черным контуром и яркими цветовыми пятнами – красные зрачки, желтые глаза, синий подбородок, черный нос в форме стрелы. Безгубая улыбка, обезумевший