– Спросите это у неё.
– Почему она ходит к тому же врачу, что и её погибшая подруга? Разве это не доставляет ей дополнительную боль, постоянно напоминая о Зосимовой? Вы, как психотерапевт, можете это объяснить?
– Валентина вообще своеобразный человек, легкоранимый. Поэтому ей постоянно нужно кому-то доверять свои ощущения и получать утешение, которое обычно не даёт ей окружающая действительность, ведь многие люди, как она думает, её не понимают. Также, думаю, дело не в боли, а наоборот: она именно держится за наши встречи, как за возможность не забывать о Кате. Тем более, сама Зосимова и привела Валентину ко мне в первый раз.
– А какой диагноз вы ей ставили?
– Не тратьте моё время повторами: насчёт Зосимовой меня уже спрашивали два года назад. Ответы не изменились – почитайте отчёты, – недовольно стряхнул пепел врач.
– Спрашиваю, какой диагноз вы ставили Валентине Ивановой?
– О, чем она вас так заинтересовала? – невозмутимо уточнил тот.
– И всё-таки? – нетерпеливо пристукнул пальцем по столу Константин.
– Психастения, – небрежно пожал Дмитрий плечами.
– Простите? – не понял следователь.
– Повышенная мнительность, тревожность. Как уже сказал, она постоянно думает, что окружающие её не понимают, приписывает им различные мысли… Поэтому наша с ней задача – изменить её образ мышления так, чтобы она не боялась жить, быть среди людей, доверять им, принимать себя такой, какая она есть.
– Сколько времени она к вам ходит?
– Около трёх лет.
– И за это время ей не удалось помочь? – уточнил Костя.
– Ну что же вы! – не удержавшись, всплеснула руками Кузина. – Это ведь лечение, оно требует времени!
– Спасибо, милая девушка! – ещё более пристально посмотрев на неё, отчего она зарделась, сказал врач. – Действительно, разное лечение требует разного количества времени. Чтобы нарастить, так сказать, защищающую шкуру, некоторым людям требуются годы тренировок и изменений, – мягко, по-отечески, добавил он.
«Да, а ещё это очень выгодно для тебя самого», – промолчал Костя.
– Тем более, что после гибели её подруги Валентине ещё более оказалась нужна эмоциональная поддержка, – подчеркнул Дмитрий.
– Хорошо, – махнул рукой следователь. – Расскажите теперь, что вы знаете об Иване Бердникове?
– О ком? – сигара, неудачно ударившись о край пепельницы, осыпала пепел на стол.
– Иван Бердников, – пристально глядя на врача, повторил Константин.
Зверев помолчал, делая глубокую затяжку.
– Не припоминаю таких имён.
– Уверены?
– Константин Михайлович, ну что же вы? – удивилась Светлана. – Вы же слышите: Дмитрий Никифорович не знает такого имени.
Зверев усмехнулся и повторил:
– Пока не припоминаю. А почему вы спрашиваете?
– Вообще вы могли бы и вспомнить, – медленно продолжил Костя. – Два года назад этот юноша был молодым человеком известной