– Но мне вы сказать не можете?
Он криво улыбнулся.
– Отчего же? Могу. Тестирование вы прошли с положительным результатом, о чем я официально уведомлю руководство сразу же после того, как покину эту комнату. Правда, информация, которая вам нужна, превышает ваш уровень допуска, и не исключено, что господин Одинцов откажется вам ее предоставить. Но я в данном случае склонен пойти вразрез с «генеральной линией партии».
Я не поверил своим ушам.
– Э-э… Анатолий Сергеевич, а вы в курсе, что эта комната прослушивается?
– Олег Игоревич, а вы знаете, что такое экстрасенс класса «позитив»? Эта электроника, между нами говоря, – такое дерьмо (да простится мне мой плохой французский)! Ломается от малейшего чиха. На то, чтобы все наладить, у техников уйдет минут двадцать. Этого времени нам с вами вполне хватит, чтобы поговорить, так сказать, «не для протокола». Но для начала вы назовете мне имя.
– Агнешка Томаховская.
«Позитив» кивнул, словно названное мною имя согласовывалось с какими-то уже сделанными им логическими выводами.
– Этого следовало ожидать. Я видел ее имя в списках… Значит, так, связь с экспедицией АПБР, отправленной в так называемую Владимирскую Зону, пропала позавчера вечером. Она осуществлялась через спутниковый телефон руководителя экспедиции Петра Андреевича Афанасьева. Это может означать либо уничтожение всей экспедиции, либо… впрочем, тут возможны варианты. И вот как раз в этом вопросе возникают перспективы, связанные с вами.
– Со мной? – тупо переспросил я.
Слова «уничтожение всей экспедиции» подействовали на меня как удар пыльным мешком по голове. Конечно, мои сны-видения в какой-то степени подготовили меня к самым плохим новостям, но одно дело опасаться, а другое – услышать это открытым текстом.
– Именно с вами. Уж простите, но вы благодаря своим видениям становитесь, образно говоря, резервным каналом связи с экспедицией, если, разумеется, там еще есть, с кем связываться.
Меня передернуло от новой волны озноба.
– Если вспомнить мой последний «сон», я в этом вовсе не уверен, равно как и в том, что эти, как вы тут выразились, «надчувственные контакты» будут продолжаться. Видите ли, у меня ощущение, что тот «контактер», в тело которого я периодически «подселяюсь», мертв.
– Надо быть оптимистом, Олег Игоревич, – спокойно отреагировал на мои слова «позитив», и эта фраза как-то очень гармонично подошла к названию его класса. – Так жить будет проще.
– Вы не понимаете, – мрачно продолжал я, ощущая, как боль растекается по мне из глубины души. – Там же… Если она… То есть если с ней… – Говорить мне было очень тяжело, и на этом месте я просто сдался, перестав искать слова, и замолчал.
Несколько секунд он смотрел на меня со слабой улыбкой, одновременно снисходительной и печальной.
– Ох уж эта молодежь! Всегда-то вам кажется, что старшее поколение ничего в этой жизни не понимает! Так вот, смею вас уверить, вы заблуждаетесь. Если кто и может это понять, то как раз я. Будь иначе, я не сделал