И Поляков, а вслед за ним и Сахар тут же опустошили содержимое рюмок.
– Хорошо живешь! – то ли обрадовался, то ли удивился Алексей, имея в виду необычайное разнообразие и изобилие стола, который Филинчук, уже успев вернуться, принялся сервировать, заставляя всевозможной снедью.
– Не жалуюсь, – просто и без тени замешательства ответил Сахар. – Все заработано потом и кровью!..
– Кровью, говоришь?
– А как же! Сколько мне ее жулики да убийцы попортили – никто не знает!
Но Поляков недоверчиво покачал головой.
– Ладно попортили… А могли и… Вот только за пролитую кровь в нашем государстве не платят! Ты, ведь, не вчера родился, и тебе хорошо известно, сколько бы русского мужика в войнах не полегло, он от этого лучше жить не станет!
– А ему лучше и – некуда! Я так думаю, что, сколько добра Ивану не делай, он все равно воровать не отучиться! У него это на лбу написано!.. А, точнее, на его тупой физии! И, как следует, работать он тоже не хочет. Ему бы все пить да гулять! Потому и на преступление идет, что путной жизнью не жил и, стало быть, мозгов не накопил. Вот я ему тут их помаленьку, полегоньку и вправляю!..
– Что он сказал, Алекс? – спросил Джек Скотт, который, само собой разумеется, ни слова не понял из разговора двух собеседников.
По со снисходительной усмешкой посмотрел на любопытного боя.
– Да, вот полковник Сахар беспокоится о том, что, не слишком ли мы устали с дороги, и по силам ли нам будет одолеть бутылку коньку прежде, чем мы отправимся на боковую?
– Ответьте, что его опасения на мой счет совсем напрасны! Я – давно уже не мальчик, и вполне контролирую себя!..
Джек Скотт, хотя и держался молодцом, но спиртное, которое он никогда не употреблял даже в малых количествах, уже достаточно сильно ударило ему в голову.
– Скажите, Алекс, а нельзя ли уточнить у товарища Сахара, когда, то самое дельце, ради которого мы сюда прибыли, наконец, состоится?
– Теперь пришла очередь начальника лагеря, также не блиставшего знанием иностранного языка, слегка призадуматься.
– Мой друг из Америки очень хвалит русское гостеприимство, и интересуется: нет ли в этой бордели девочек?
Сахар сердито нахмурился и обиженно засопел.
– Алекс, о какой бордели говорит этот молокосос?
– А я почем знаю? – казалось бы, искренне удивился Поляков. – Наверно, у них там, в штатах, подобные заведения на каждом шагу встречаются! Для них, где выпивка, там и – бордель с голозадыми девчонками!
Такое объяснение, по-видимому, вполне удовлетворило Сахара. Глубокие морщины на его лбу разгладились.
– Тогда переведите этому юному ловеласу, что у меня здесь образцовая тюрьма, и она – к услугам нашего дорогого гостя из Америки!
Леонид Мартынович снова разлил душистый коньяк в рюмки.
– Рядовой