– Г-г-господин, а как ж-ж-ж… госпож-ж-жа? – бедняга остановился передохнуть и, собравшись с силами, закончил. – г-г-г-госпожа?
– А-а-а, моя прекрасная супруга! Мы с нею это все обсудим ночью. Думаю, что уж как-нибудь придем мы к соглашенью. – господин Джедсегер фамильярно подмигнул всем и кое-кто несмело хихикнул.
Толпа вдруг как-то оживилась, волной прошло легкое движенье и ветерком пронесся обрывистый шепот:
– Да, да… он… он самый… я… видел… только… он… так….может… Меннефер… точно он… говорящий молча… теперь …все хорошо… счастье.. посланец Гора… боги… справедливый мир.
– Ну, так ты это, насчет пива распорядись, – уже тихо сказал он управляющему, – да и нам уже пора бы по чуть-чуть. Я пойду туда к ткацким мастерским, уж очень меня интересует мануфактурное производство, а затем осмотрим виноградники.
И господин Джедсегер направился, куда и говорил. Однако в этот раз с ткацким производством ознакомиться не удалось, а очень было нужно, но подходя к двери, он вдруг заметил через окно маленькую женщину, сидящую за станком, и остановился чуть, не пропахав ногами две борозды. Он и сам не понял почему она на него произвела такое впечатление. Ну египтянка и египтянка, ну так ничего себе, довольно миленькая мордашка, чуть лопоухинькая – ну, вобщем египтянка. Но, почему-то сердце у него ударилось об грудь, будто трахнуло молотом по наковальне.
– Хеприрура! – услышал он чей-то голос в мастерской и египтянка повернулась.
Теперь в груди разлилась какая-то тревожная печаль. Хеприрура? Там был ещё какой-то Небсебек, который жил и умер. А не он ли этот покойный? Так всё это было? И как сложить все смутные обрывки в целую картину? Джедсегер направился было ко входу в мастерскую, но тут же остановился. Если это и в самом деле Хеприрура, если она его сейчас узнает и всё то было на самом деле, то такая жёнушка как Имтес, пожалуй что её зарежет, не поведя и бровью. Даже если он встанет на её защиту, то этакая египетская кобра найдёт случай прикончить несчастную девчонку. Так что, прости меня, моя прекрасная, но если Небсебек жил, а затем умер, то пусть ещё побудет мертвым.
Джедсегер все же не ушел сразу, а некоторое время смотрел на Хеприруру, выискивая в ее облике печаль и тоску. Однако ничего такого не было заметно. Женщина сосредоточенно и споро работала на станке. Он досадливо покривил губами, испытывая некоторое разочарование, что о Небсебеке так быстро забыли, ему очень хотелось видеть страдание и муку на миленьком лопоухом личике, а оно совершенно спокойное.
Руки Хеприруры перестали летать над станком, и она уставилась в пространство, застыв в неподвижности словно о чем-то вспоминая.
Так было или не было?
Хеприрура в беспокойстве посмотрела вправо, затем влево. Джедсегер мгновенно отступил за косяк. Но там внутри кто-то окликнул ее, и женщина вновь склонилась над станком. «Вот что-то расхотелось мне изучать мануфактурное