моего деда, который прославился и поселился на этих землях викингов после Великого похода, длившегося много зим. Дома стоят далеко друг от друга по берегам небольшой и неглубокой реки, их пятьдесят. Наша долина лежит у подножья огромных гор, за которыми никто не бывал. И так далеко от моря, что не нападают враги, а за мясом и бивнями моржей, крабами и другой морской снедью, отправляют обозы в соседние деревни. У нас в поселении есть кузница, зал для собраний и пиров, священная площадь в лесу для жертвоприношений и танцев богам, пещера наказания для воров и провинившихся рабов, кладбище с ритуальной сопкой для отправления умерших в лучший мир – вальгаллу. Живет в нашей деревне больше двухсот человек, не считая рабов. Почти в каждом дворе есть выложенный камнями загон для животных, большое поле для посевов, склад для оружия и запасов еды.… А недавно на нас навалилось страшное проклятье. Такой беды не видел даже Старый Юльрих, а он ведь уже не помнит, какую осень живет. Сначала стало плохо нашей матери, Хильда звать ее. Сначала болезнь, потом горячка, беспамятство, страшные слова о горах в бреду. Ее кожа стала совсем темной, а волосы осыпались, как у древней старухи. Потом также слегли и все остальные. За Месяц Жатвы никто не уцелел, ни рабы, ни свободные жители. Только ребятню и не доросших до пятнадцатой осени беда обошла стороной. Мы ухаживаем за всеми больными и малышами, но запасов еды все меньше и меньше, овес так и стоит несобранный в поле, а рыба не пришла в нашу реку. Нам даже пришлось забить несколько оленей и овец из нашего стада, хотя они наши единственные кормильцы, дают нам одежду и теплый мех. На деревенской площади кто-нибудь из оставшихся в живых все время бил в огромный искореженный медный ритуальный щит. Раньше в него били, оглашая начало празднеств и пиров, сейчас же веря, что его священный грохот отпугивает напасть, злых богов и их слуг – духов…

      На сколько же красивы эти резные головы лошадей, которыми украсил отец Эдды вход в их дом. Никогда не замечала.… Дом Эдды был меньше чем остальные, но зато прямо в большом зале из земли бил родник и ни кому из семьи не приходилось ходить к реке за водой. Столбы, которые держали крышу, также были резными в виде переплетающихся стеблей и украшены деревянными конскими головами, смотрящими на четыре стороны.

      Через проемы в крыше, затянутые полупрозрачными сшитыми между собой внутренностями животных, проникал мутный свет и освещал большой просторный зал.

      Пол зала был вымощен камнями, а вдоль его стен тянулись выступы, на которых обычно спали, а сейчас мучались в бреду больные. Здесь была не только семья Эдды, мы перетащили в ее дом много людей из соседних домов, что бы легче было за ними ухаживать, поить и обтирать травами, в прочем травы им совсем не помогали. Женщины и старики, почерневшие и потерявшие волосы, у кого еще остались силы постанывали и несвязно бормотали, от них шел тяжелый, пугающий и вместе с тем сладковатый запах человеческой гнили.

      По полу